посредника-монаха Квина ответила:
– А прислушивались ли вы хотя бы к одному из многочисленных протестов против джихада? Вы работаете ради человечества, Великий патриарх… или ради самого себя?
Иблис сформулировал ответ весьма искусно:
– Быть может, действительно ради одного человека, но не ради меня. Все это – ради невинного ребенка Серены Батлер, которого на моих глазах убила мыслящая машина. Пусть протестующие против джихада близоруки и не понимают сути его, но сам я – всего лишь орудие победы. Я с радостью уйду, когда окончательный успех будет на нашей стороне.
Через посредника Квина издала неопределенный звук.
– В таком случае вы человек, достойный восхищения, и очень нетипичный человек, Иблис Гинджо.
Монах, завершая аудиенцию, прикрыл цилиндр промокшей тканью и заговорил своим обычным голосом:
– Мы должны вернуться в Город Интроспекции, Великий патриарх. Не следует более беспокоить Древнюю.
Словно очнувшись от глубокого транса, Иблис вдруг заметил, что мимо них по залитым водой ступенькам идут люди, спешащие в зал заседаний парламента. Патриарх всей душой хотел бы продлить беседу с невероятно долгоживущим мозгом, получить дополнительные советы и поучения, получить так нужное ему сейчас воодушевление – но одетые в желто-оранжевое монахи уже спешили прочь.
Тут он сообразил, что и сам уже давно опаздывает. Серена Батлер вот-вот должна начать свою обращенную к представителям зажигательную речь, которую он лично для нее написал. Не замечая мокрой одежды, прилипающей к телу, он заторопился в зал, чтобы не пропустить начало речи. Охрана была плотной, как всегда, но сегодня Великий патриарх не опасался нападения или покушения.
На сегодня он их не готовил.
Серена Батлер, одетая в снежно-белое платье, украшенное рубинами, выглядела на трибуне как небесное видение. Даже без оранжевого ноготка на лацкане платья и без золотого ожерелья на шее она выглядела на редкость молодой и здоровой для своих лет. Примечательно, если учесть, что Серена отказалась принимать предложенный ей Аврелием Венпортом меланж.
Иблис смотрел внимательно. Серена редко лично покидала Город Интроспекции, поэтому каждое ее публичное выступление было большим и важным событием.
Двадцать человек, освобожденных на Иксе и вывезенных с этого нового поля битвы джихада, сидели в первом ряду, как своеобразные музейные экспонаты. Они с благоговением смотрели на высшую Жрицу священной войны. Благодаря неустанным пропагандистским усилиям Иблиса все люди, даже те, кто находился во тьме рабства у мыслящих машин, слышали об этой женщине, дитя которой мученически погибло от рук злокозненных роботов.
Когда аудитория затихла, под сводами зала раздался мелодичный голос Серены Батлер:
– Многие из нас не понаслышке знают, что такое мужество, кровопролитие и жертвы, необходимые, чтобы сбросить самое извращенное порабощение в истории вселенной. Некоторые
