оставили их в покое. Политически они мало что выигрывали, противостоя Эль-Мюриду, и наверняка многое бы потеряли, если бы его поддержали. Если бы он потерпел поражение, на них обрушилась бы ненависть правящего семейства Квесани. Если бы он добился успеха, им пришлось бы растратить свое богатство и людей на его священную войну против неверных государств, окружавших Хаммад-аль-Накир. Они могли лишь рассчитывать на то, что какое-то время смогут оставаться в стороне. Насеф сделал лучший выбор из возможных, избрав Себиль-эль-Селиб первой целью. Помимо геополитики и экономики, захват Малахитового трона должен был уподобиться молнии среди ясного дня, подтолкнув тысячи людей к тому, чтобы встать на сторону Эль-Мюрида. И еще тысячи охладели бы к роялистам.
– У меня есть один вопрос, Насеф. Мы сможем сохранить то, что завоевали?
– Эти люди готовы умереть за тебя.
– Знаю. Но это не ответ на вопрос. Вон там целое поле тех, кто умер за Абуда. Они не смогли удержать ущелье.
– Нас никто не застигнет врасплох.
Насеф оказался прав лишь отчасти. Ответ валига Эль-Асвада пришел быстрее, чем он ожидал. Заставы едва успели выехать, когда вернулся всадник на взмыленном коне, сообщив, что его преследуют несколько сотен. Удар обрушился с северо-запада. Насеф, ожидавший атаки со стороны Эль-Асвада, распределил заставы и цепи стрелков с юго-западной стороны. Но Юсиф узнал про Себиль-эль-Селиб, возвращаясь домой из Аль-Ремиша, и решил немедленно ответить, призвав на помощь свиту.
Быстрый удар с последующим отходом – традиционный метод войны в пустыне, основанный на веках межплеменной вражды. Юсиф прибыл задолго до того, как заставы успели отозвать, и таким образом лишил Насефа четверти сил. В ущелье и низине разразилось сражение. Солдаты Юсифа были опытными и дисциплинированными домашними войсками, посвятившими жизнь учениям и маневрам. Будучи мастером тактики легкой кавалерии, валиг вынудил более многочисленное войско Насефа отступить в крепость и монастыри.
Эль-Мюрид и его Непобедимые оказались изолированными в храме, обороняя Малахитовый трон. Как только Юсиф узнал, где Ученик, он сосредоточил все усилия на храме, желая заполучить голову змея.
– Мы умрем, прежде чем уступим хотя бы дюйм, служитель ада! – крикнул Эль-Мюрид, глядя на валига, стоящего в двадцати футах от него на окровавленном полу. – Пусть даже твой хозяин пришлет всех дьяволов из огненной обители… Да что там, пусть он бросит против нас все легионы проклятых, нас не охватит страх. С нами Всевышний. На нашей стороне вера в правое дело, уверенность всех спасенных!
– Будь я проклят, Юсиф, – обратился к валигу рослый мускулистый мужчина. – Он в самом деле верит в эту чушь.
– Конечно верит, Фуад. Именно вера в себя делает маньяка опасным.
Эль-Мюрид был озадачен – неужели они сомневаются в его искренности? Истина была истиной. Они могли принять ее или отвергнуть, но никогда – заклеймить как ложь.
– Убить их! – приказал он Непобедимым, хотя те и были в несомненном
