Он стал Учеником. И никто не мог оспаривать его добродетельности.
– Наш найденыш насмотрелся на солнце. – Девочка дотронулась до плеча Мики, и он, вздрогнув, отстранился.
– Перестань, Мерьем. Оставь свои забавы до той поры, когда он наберется для них сил. – Он повернулся к Мике. – Она любимица отца, самая младшая. Он ее балует. Даже если она кого-то убьет, ей все равно ничего не будет. Мерьем, могу я тебя попросить… насчет вуали?
– Где я? – спросил Мика.
– В Эль-Аквиле, – ответил юноша. – В палатке за хижиной Мустафа абд-Расима ибн Фарида эль-Хабиба. Тебя нашли священники из Аль-Габы. Ты был почти мертв, и они отдали тебя моему отцу. Меня зовут Насеф, а это моя сестра Мерьем. – Он сел, скрестив ноги, напротив Мики. – Нам поручено о тебе заботиться, – без особого энтузиазма пояснил он.
– Ты был для них слишком большой обузой, – сказала девочка. – Потому они и отдали тебя отцу. – В голосе ее послышались горькие нотки.
– Что такое?
– Наш оазис пересыхает. В храме еще есть вода, но настоятель не хочет ею делиться. Храмовые сады цветут, в то время как клан эль-хабиб страдает от жажды.
Никто не упомянул о недавней сделке отца.
– Ты в самом деле видел ангела? – спросила Мерьем.
– Да, видел. Он нес меня среди звезд и показывал всю Землю. Он явился ко мне в час отчаяния и одарил двумя бесценными дарами: жизнью и истиной. И он велел мне нести истину избранным, чтобы они могли освободиться от оков прошлого и, в свою очередь, нести Слово неверным. – Насеф язвительно усмехнулся, глядя на сестру, и Мика сразу же это заметил. – Ты тоже познаешь истину, друг Насеф. Ты тоже увидишь расцвет Царства Мира. Господь вернул меня в мир живых, наделив миссией создать его царство на Земле.
В последующие столетия предстояли бесчисленные ожесточенные споры относительно слов Эль-Мюрида[2] о «возвращении в мир живых». Имел ли он в виду символическое возрождение, или в буквальном смысле возвращение из мертвых? Сам он так никогда и не объяснил, о чем тогда говорил.
Насеф закрыл глаза. Он был на четыре года старше наивного мальчика, и через эти годы пролегла непроходимая пропасть пережитого опыта. Однако он был достаточно хорошо воспитан, чтобы тут же не расхохотаться.
– Приоткрой немного клапан палатки, Мерьем. Пусть понемногу привыкает к солнцу.
– Нужно принести ему чего-нибудь поесть, – сказала Мерьем. – Он пока не ел никакой твердой пищи.
– Только ничего тяжелого. Его желудок еще не готов.
Насефу уже доводилось видеть жертв пустыни.
– Помоги мне.
– Ладно. Отдыхай, найденыш. Мы сейчас вернемся. Попробуй вызвать у себя аппетит. – Он вышел из палатки следом за сестрой.
– Он ведь в самом деле в это верит? – тихо спросила Мерьем, остановившись в двадцати футах.
– В ангела? Да он сумасшедший.
– Я тоже верю, Насеф. В каком-то смысле. Потому что мне хочется
