сегодняшнего дня этот эпизод в памяти не возникал.
Амелин вышел из здания и направился к своей машине, которую оставил за воротами территории детского дома. На лобовом стекле, под щеткой, белел листок бумаги. «Мне нужно с вами встретиться. Это важно для Анны. Мой телефон…» – прочел он мелкий почерк. «Похоже на продолжение странной встречи. Я позвоню, конечно, но позже», – подумал, выруливая со двора на проезжую часть улицы. Он решил не откладывать визит в полицию. «Свяжусь с Бориным[1]. Через него добыть информацию получится гораздо быстрее», – решил Александр Михайлович, сворачивая в переулок, где располагалось здание Следственного комитета. Притормозив у шлагбаума, набрал на мобильном номер Борина.
– Леонид Иванович, приветствую! Амелин беспокоит. Нужна ваша помощь. Я у въезда, на машине. Хорошо, жду. Спасибо.
Поднимаясь по лестнице, он вспомнил свое знакомство с тогда еще молодым следователем Бориным. Более тридцати лет назад, когда ушли из дома и не вернулись его жена Люба и ее сестра Надежда, Борин прибыл из города расследовать их исчезновение. Он добился возбуждения уголовного дела, обнаружив на крыльце старого домика лесничего кровь. Экспертиза показала, что та же группа крови была у Надежды. Он повторно прочесал весь окрестный бор, попросив помощи у своего друга – командира полка. Но тогдашнее начальство Борина приказало дело закрыть, руководствуясь пошлой фразой «нет тела – нет дела»…
– Проходите, Александр Михайлович, присаживайтесь. Соболезную вам в потере сына и невестки. Чем могу помочь?
– Спасибо. Я к вам с просьбой. Четыре года назад мой сын удочерил девочку из детского дома – Анну Королеву. Ей сейчас четырнадцать. Девочка – подкидыш, без документов, отказных писем, и мать за эти годы никак себя не проявила. Я решил оформить опеку над ней и своим родным внуком Кириллом.
– Какие-то сложности?
– Пока нет, только начал собирать документы. Дело немного в другом. Анна активно ищет биологическую мать. Пока практически без результата. Вот решил ей помочь, хотя и считаю эти поиски неразумными. Сейчас я еду из детского дома – пытался получить личное дело Анны на руки. Выяснилась одна странность – оно пропало. И директор дома Виктория Павловна Соловьева, как мне показалось, совсем не хочет, чтобы папка с документами оказалась у меня. На мои вопросы о появлении девочки у них отвечает уклончиво, что-то недоговаривает. Уже уходя, я задал вопрос, кто еще присутствовал при оформлении ребенка. Например, сотрудник райотдела милиции. Тут уж она откровенно испугалась, заявив, что не помнит его имени. Леонид Иванович, сможете мне помочь быстро узнать, кто был в том районе участковым в две тысячи четвертом году? Собственно, за этим я и пришел.
– Не вопрос. – Борин уже набирал номер на мобильном. – Костя, зайди.
Пока Борин отдавал распоряжения своему сотруднику, Александр Михайлович рассматривал кабинет. «Ничего лишнего, ничего личного. Стол, стулья, сейф и шкаф.
Герой романов: «Рубины для пяти сестер», «Любимые женщины клана Крестовских», «Трудные леди школы Бауман», «Тайна родной крови». –
