– конечности подгибались, и после пары безуспешных попыток он остался лежать на снегу, медленно приходя в себя и соображая, как следует расценивать всё то, что с ним случилось. До жертвенного камня было метров пять, если не больше, и Штернберг не мог понять, как и когда успел отойти от алтаря. Создавалось впечатление, будто его выбросило из центра капища – словно взрывной волной или силовым полем невиданной мощности.
На снегу не обнаружилось никаких следов. «Кто-то ведь здесь был, – недоумевал он, – мне это не померещилось. Но можно ли здесь вообще доверять своим ощущениям?» В старых легендах об этом месте говорится, что человека, оказавшегося в одиночку среди камней, посещают диковинные видения, а ещё может почудиться, что он провёл на капище всего пять минут, тогда как на самом деле прошло два часа, и наоборот, час может обернуться несколькими минутами…
В холодной, как пещера, автомашине Штернберг первым делом поглядел на часы на приборной панели. В сравнении с его наручными часами они ушли на двадцать минут вперёд.
Кажется, эксперимент превзошёл все ожидания.
15 февраля 1943 года
– Как ваше здоровье, профессор Кауфман?
Вопрос был задан только из вежливости: Штернберг видел, что со здоровьем у археолога дела плохи. И тот понимал, что Штернберг это видит.
Они сидели на скамье у окна, в тупике больничного коридора. За окном анемичное солнце вяло трогало мокрые ветки деревьев.
– Вы хотите поговорить о Зонненштайне? – Кауфман искоса взглянул на него, по-птичьи дёрнув головой. В сером больничном халате маленький археолог казался особенно хрупким.
– Расскажите мне о людях, которые исчезли на раскопках. Я знаю, после того июльского случая было ещё два подобных происшествия.
Штернберг почувствовал внезапный испуг археолога.
– Я не… Я, собственно, подумал, вы попросите рассказать легенды о капище.
– О легендах мы ещё поговорим. Я прочёл все публикации вашего дражайшего коллеги, занимавшегося легендами, господина Габровски. Жаль, что он составил компанию обитателям Бухенвальда. Хотя, разумеется, ему следовало подумать о последствиях, прежде чем распускать язык.
Археолога передёрнуло. Впрочем, раздражение его быстро уступило место равнодушию, на дне которого тёмными водорослями колыхался страх.
– Они были моими лучшими учениками. Выдвинули интересную гипотезу о том, что высота мегалитов как-то связана с высотой солнца в различное время года… Двое должны были осенью отправиться на фронт… Не знаю даже, что вам ещё сказать…
– Они не пытались залезать на жертвенник?
Кауфман озадаченно нахмурился.
– Понятия не имею, не видел.
– А вы, профессор, не пробовали?
Археолог посмотрел на него как на ненормального.
