он заставляет тебя верить в это.
Ее лицо опять вспыхнуло.
– Я понимаю, что ты никогда не сможешь думать о них хорошо. И я не виню тебя в этом.
– Полагаю, я должен радоваться, что мне разрешили высказать свою горечь. Словно раскаяние за преступление, которое я не совершал, сделало меня идеальным человеком.
Лекси слегка задрожала, и это словно высвободило что-то внутри его. Все эти годы он изрыгал проклятия, кипел и строил планы мести.
– Не буду тебе врать, Лекси. Я ожидал, что это будет трудно.
– Твое возвращение?
Он зачарованно наблюдал, как она сжала губы. Как будто сильно нервничала. Или ее губы были сухими. А Атлас провел без женского общения слишком много времени. И не важно, что случилось, он оставался мужчиной в первую очередь. И он мог придумать несколько способов, как увлажнить эти губы.
Но не сейчас. Все впереди.
– Я и не жду, что ты поверишь в это, – сказала Лекси со всей серьезностью, которая заставила его почувствовать… беспокойство. – Но все чувствуют себя ужасно. Мой дядя. Мои кузены. Все мы. Особенно я. Если бы я могла что-то изменить, поверь мне, я бы это сделала.
– Ты права, – пробормотал Атлас. – Я не верю.
С ней было просто. Он мог читать ее мысли с легкостью; видел, как она сникла, а потом взяла себя в руки. Он наблюдал, как она снова отдернула юбку, а затем сцепила пальцы в замок. Сильно.
– Я знаю, зачем ты приехал, – тихо сказала Лекси. – Я понимаю твою ненависть. Я знаю, я заслужила это.
– Разве ты не идеальный мученик? – спросил ее Атлас. И когда она вздрогнула, он почувствовал, как его губы искривились в неком подобии ухмылки. – Но все будет не так просто. Совсем не просто. Или если ты примешь сейчас эту мысль, то потом тебе будет легче. – Он пожал плечами: – Хотя не факт.
Лекси выглядела испуганно, но, к ее чести, она осталась неподвижной. Не упала в обморок, не закричала. И не сделала ничего того, что сделала бы Филиппа. Никаких истерик. Никакой драмы.
Но Лекси никогда не любила представления. Именно поэтому она была идеальной свидетельницей в глазах правосудия. И именно она всадила ему нож в спину.
И что с ним такое, что он забыл об этом факте? Пусть даже на мгновение?
Его ничего не связывает с этой женщиной. Она была только пешкой и ничем более.
Но Атласа раздражало то, что он должен был напомнить себе этот факт.
– Что именно произойдет? – спросила Лекси едва слышно, с расширенными от удивления глазами.
– Я рад, что ты интересуешься. – Атлас внимательно наблюдал за ней. А затем поманил ее пальцем. – Иди сюда.
Она покачнулась, и он чувствовал себя негодяем, потому что наслаждался происходящим. Атлас подумал, что Лекси по-настоящему была близка к обмороку. И это только капля в океане той боли, что она причинила ему.
Она с трудом сглотнула.
