псих. – Старик ухмыльнулся, оглядываясь на подходивших мужчин. – Все вы становитесь шелковыми, когда жизнь за шкирку возьмет.
– Вы тоже станете шелковым, когда ваши… – Яр поднял глаза к потолку, подбирая нужное слово, – …ваши односельчане поймут что вы, скажу мягко, ошибаетесь в том, что творите. Когда они поймут, что детей приносили в жертву не богу, а вашей ошибке, думаю, вы станете похожи на шелковые лоскуты. И это случится очень скоро, дед Сергей.
Старик, как и ожидал Яр, не разозлился. Вызвать гнев профессионального политика или проповедника не так-то просто.
– Я же говорю, не тебе об этом судить. Ты не в кладовке со своими друзьями по единственной причине – я хочу, чтобы ты сам почувствовал, насколько ты ошибаешься, пытаясь идти на поводу этой курицы-мамаши и пытаясь помешать нам. Этот человек пытается обвинять нас в жестокости. – Дед Сергей обвел глазами окружившую их кольцом молча сопящую паству. – Он не понимает… – Голос проповедника взлетел под крышу сарая вместе с воздетым кверху пальцем. – …что пытается встать не на нашем пути, а на пути бога! И эта попытка смешна.
Толпа притихла и слушала. Некоторые смотрели на Яра сочувственно, но во взглядах большинства сквозила неприкрытая неприязнь. Среди обступивших его, он заметил одного из полицейских.
– Бог словно колесо, под которое ты сам кладешь свою шею, словно овца подставляющая горло под нож, ибо в том ее предназначение. Разве не был полон решимости Авраам принести в жертву сына своего Иакова, когда бог пожелал испытать силу его веры?
Мужчины вокруг закрестились. Теперь, когда его окружала толпа, Яру была видна только верхняя часть деревянного креста, укрепленного на погрузчике. В момент паузы в речи деда Сергея, он услышал щелканье пряжек, и на фоне верхушки креста мелькнуло бледноватое отрешенное лицо Игорька.
– Или ты думаешь, – налившиеся кровью глаза деда Сергея неукротимо сверлили глазами Яра, – что мне не жалко собственного внука? Думаешь, я засомневался бы умереть вместо него, и скрыл бы, если бы раны христовы открылись на моих руках? Ты считаешь, что мы позволяем себе что-то иное, кроме как выполнить волю создателя? Показать ему, что как повелось издревле, от святых Кирилла и Мефодия и до дней сегодняшних мы готовы к жертве во имя и славу господа, кровью и молоком подтверждая силу нашей веры?
В толпе вновь закрестились, а Яр подумал, что ему повезло. Специально забалтывать старика, чтобы потянуть время не понадобилось. Напротив, дед Сергей пользовался разговором с пленником-иноверцем как поводом для проповеди, которая должна укрепить веру жителей Макеевки в то, что подобное жертвоприношение – единственно возможный и правильный вариант действий.
– Пойми, – голос деда Сергея стал тих и почти мягок, – раны Игорька в нужный час станут кровоточить сами, а мы всего лишь облегчим его страдания и скроем жертву от нехристей и язычников вроде тебя. От тех, кто не способен осознать величие сей жертвы. Кто не способен понять, что этот мальчик выходит на
