прощаю тебе, – важно ответила девочка.
– Ну вот и хорошо. Иди в класс.
Хохот в коридоре не умолкал.
Крэк спустился вниз, прошел мимо спортивного зала и, не простившись с директором, вышел на улицу. «На всякий случай надо проверить этого банщика, – вздохнул Крэк. – Но на сегодня хватит. Пора домой, отдохнуть и кое-что записать».
Глава 17
Чудесный, даже в чем-то какой-то интимный вечер опустился над страной конца мира.
Сквозь обычные низкие тяжелые облака вдруг прорвалось адское солнышко. И стало удивительно красиво, как будто в Ауфирь вселился пейзаж XIX века. Но что-то в этом было прощальное и неестественное. Не может же из гроба выйти прошлое, тем более если речь идет о самой природе.
Жильцы русской обители в Ауфири не верили своим глазам. Иван Алексеевич, глава семейства Потаповых, уверял, что это к добру. Полина Васильевна, напротив, твердила за чаем, что к беде. Дашенька молчала и думала о своем Сергее, которого, конечно, уже давно прочили ей в женихи. Оставалось ждать год, согласно обычаю и возрасту Даши. Выйти замуж в аду – в этом было что-то невместимое в ум. Но иного варианта не предвиделось, жизнь продолжалась и здесь. Потаповы были уверены, что попали в ад, а не в будущее перед концом мира. Правда, в довольно странный, необычный ад, потому они и надеялись, что рано или поздно они пройдут это испытание и оно останется позади.
Сергей последнее время потерял ориентацию, где он находился. С одной стороны, Валентин с его Вагилидом, с другой – Потаповы, и к тому же Дашеньку он уже лелеял в сердце своем. «Мне, парню XX века, девушка из XIX века, неиспорченная такая, чистая, верная, как раз подходит, – полагал Сергей. – И потом, я всегда был мечтатель и поэт в душе».
Но ситуация в целом стала все больше и больше ужасать его. Он, казалось, потерял гибкую человеческую способность к привыканию в любых обстоятельствах, ад – не ад, горе – не беда… Но обстоятельства оказались настолько чрезвычайными, что его сознание стало отказываться «вмещать» невместимое. Он чувствовал, что опасность где-то рядом. Но Дашенька – надежда. Сергей сомневался только в ребенке. Если он будет, то как совместить это с адом?
А крик безумной Юлии напоминал ему, что ад – вот он, рядом. В ее крике появилось нечто недоступное никаким демонологам. Она иногда пробегала мимо дома Потаповых. От ее взгляда Иван Алексеевич просто отпрыгивал, словно чумел на секунду.
И вот этим нежным прекрасным вечером к их дому подъехала машина, из которой вышла нарядная Танира. Валентин сначала отпрянул от внезапности, но Танира даже протянула к нему руки.
– Идемте, Валентин. Садитесь в машину. Едем к отцу. Там появился новый человек! Будет загадочно и интересно, – она улыбалась, она цвела.
Уваров еще не видел Таниру такой. Глаза ее сияли и были направлены на него.
И они направились в путь, туда, в дом, где жил теперь Вагилид вместе с Танирой.
– Отец практически легализовался, – сказала Танира (говорила она с Валентином на языке XX века, всегда по-русски). – Фурзд все более и более покрывает его.
Валентин молчал. Его взгляд был
