style="font-size:15px;"> Екатерина Михайловна (заглядывает на кухню). Николай Степанович, миленький, да что вы так расстраиваетесь, у вас же больное сердце! Давайте я вам травку от нервов заварю. (Она подходит к соседу и успокоительно гладит его по плечу).
Лера (держится за голову, словно у нее болит голова). Неужели нас всех выселят отсюда? (Она почти плачет и медленно уходит). Нет, это невозможно! Они не имеют никакого права! (Шатаясь, исчезает в проеме коридора).
В это время раздается телефонный звонок.
Екатерина Михайловна (всплескивает руками). Господи, кому это на ночь глядя звонят? (Снимает трубку). Алло. (Вежливо). Добрый вечер! Кого? Колю? Ах, Олю? (Сердито назидательно объясняет). Молодой человек, между прочим, это коммунальная квартира и уже двенадцатый час ночи! Звоните ей на трубку. (Ядовито). Пожалуйста! (Бросает трубку в негодовании).
Возвращается на кухню. По коридору слышны шаги. Вбегает Оленька.
Оленька (запыхавшись). А кого спрашивали?
Екатерина Михайловна (сердито). Девочка, объясни своим ухажерам, или как ты их там называешь, бой-френдам, что ты живешь в коммунальной квартире!
Николай Степанович. Тьфу на них всех! Язык сломаешь: «брефесты», «френды», по-русски говорить разучились! Жили спокойно в Советском Союзе, так нет – развалили, продали и душу, и язык! (Хватается за сердце и медленно уходит. Ворчит). Спокойно умереть не дадут…
Екатерина Михайловна (в сторону соседа). Спокойной ночи, Николай Степанович, не переживайте так! (Потом в сторону Оленьки). Когда будете жить с мамой в отдельной квартире, вот там свои порядки и устанавливайте. (Не прощаясь, уходит и тоже ворчит).
Оленька. Вот завели «ду-ду», еще только 11.15! Надоела коммуналка проклятая! Уж скорее бы расселили! (Подходит к телефону и снимает трубку). Вадик, ты звонил? (Смеется). Я тоже тебя люблю! (Разговаривает).
Освещенный коридор с телефоном затемняется. Играет тихая нежная мелодия. Кухня тоже темная, только большое окно высвечивается и выхватывает силуэт одинокой женщины.
Лера (печально). Ну вот, все правильно. И это у меня забирают. Вернее, покупают, а потому – имеют право. А я права – не имею! У меня на это право – нет денег. Все очень просто. Попробуй объясни хозяевам новой жизни, что я родилась в этой квартире, делала первые шаги по этим бесконечным коридорам, пошла в школу, писала первые стихи, влюбилась, вышла замуж… (Подходит к столу, гладит его рукой и садится на стул). Вот на этой самой кухне двадцать лет назад гуляли всей коммуной на моей свадьбе. (Встает со стула. Возвращается к окну). Оленька здесь родилась, выросла, вон какая красавица и умница! (Показывает рукой в сторону Оленьки, которая все еще разговаривает по телефону. Сквозь слезы продолжает). Похоронила родителей тоже отсюда… (Ходит по кухне). Да, да, все правильно. Кому это интересно знать? Никому! А может, все и к лучшему: на новом месте – новая жизнь? Не будут стены напоминать о бывшем счастье… (Читает стихи) «И
