стану воровать семейные реликвии. Впусти меня.
– Ты хоть знаешь, который час?
– Большинство людей до сорока пяти не спят в это время в субботу вечером. Я пришел, чтобы сказать, что произошли небольшие изменения, – неуверенно взглянул на нее Матиас.
– Думаю, это может подождать до завтра, – с громко бьющимся сердцем заявила Джорджи и, прекрасно понимая, что стоит перед ним почти что голая, хотела захлопнуть дверь. Но Матиас успел сунуть ногу в щель.
– Я понимаю, что это не самое подходящее место для разговора, но я не могу ждать до завтра. Звонила моя мать.
Джорджина помедлила, а потом, вздохнув, неохотно открыла дверь. Она предложила ему присесть, а сама метнулась в ванную, чтобы одеться.
Она прекрасно знала, что Матиас тяготеет к высоким, длинноногим и почти что бесплотным блондинкам, и понимала, что одета не более откровенно, чем большинство девушек в парке в жаркий день. Но все равно чувствовала себя ужасно, когда убегала из комнаты, прижимая к груди джинсы и футболку.
Она скрылась из вида в считаные секунды, но этого хватило, чтобы Матиас успел заметить, что тело, которое она всегда с такой тщательностью прятала, было роскошным, с изгибами во всех правильных местах, а ягодицы – округлой и безупречной формы, как персик. Джорджи не была полной. Она была сексуальной.
Его половые инстинкты, едва теплившиеся в последние несколько недель бурных отношений с Авой, вдруг резко пробудились, и он поспешил спрятать свою выступающую плоть в джинсах, присев на стул у окна.
– Так что ты там говорил? – вышла из ванной Джорджина, одетая в более приемлемую одежду, и примостилась на край кровати, потому что больше сесть было некуда.
– Тебе следовало отбросить свою гордость и остаться на ночь у меня. Это смешно, что некоторые люди в Лондоне называют мини-отелем. Тут негде развернуться.
– Его владелица – приятная особа. Тут дешево. Чисто. И меня не грабят. Так что сказала твоя мама?
– Во-первых, она застала меня врасплох. Было поздно, и моя мать редко звонит мне.
– Потому что ей не хочется думать, что она может потревожить тебя.
– Хочешь еще поговорить обо мне, Джорджи? Я не успел огорчить ее новостью о нашем разрыве, потому что она с ходу разразилась длинной, восторженной поздравительной речью и сообщила, что давно не была так счастлива. Она рассказала, что ты запретила ей звонить мне и просила подождать, пока мы оба приедем в Корнуолл, но она знала, что ты уехала в Лондон, и не удержалась. Еще она добавила, что наконец ей есть для чего жить…
– Я же говорила.
– Но другое дело – услышать это из первых уст. – Он поднялся и посмотрел в окно. А потом повернулся и прислонился к подоконнику. – Ты была права. Я давно не слышал, чтобы она так радовалась. Она не давала мне слова вставить.
– Значит, ты не сказал ей, что между нами все кончено?..
– Как я мог?
– Тогда у нас небольшая проблема, не так ли? Учитывая,
