сир?
– Ты умеешь читать?
В его тихом голосе было столько доброты, что у нее сжалось горло. Никто никогда, кроме ее давно умершей мамы, не говорил с ней так нежно. В то же время тон его, хотя и ласковый, заставлял подчиниться его воле. Лина нехотя подняла на него глаза, не в силах сопротивляться, от его пристального взгляда ее бросало одновременно в жар и холод.
– Нет, сир, – прошептала она, сгорая от стыда.
Как унизительно признаваться в собственном невежестве! В памяти вспыхнули все несправедливые ярлыки, которые повесили на ее мать, а значит, и на нее, соседи и родственники. Словно недостаток образования являлся результатом слабости характера, а не отсутствия возможности получить его.
– Но ведь в вашем городе есть школы. Я сам видел. – Брови эмира сердито сошлись на переносице.
Лина кивнула. Ей и самой хотелось бы получить образование, но не позволили.
– Отец не считал, что женщина должна быть образованной. Мама хотела, чтобы я пошла в школу, но она умерла, когда я была совсем маленькой. Отца уговорить не удалось. – Девушка замолчала, чувствуя потребность объяснить все и оправдать отца. Он ведь не был злым, просто имел свои убеждения и следовал им по жизни. Кроме того, он был разочарован, что первым и единственным ребенком его стала девочка. – Он придерживался традиционных взглядов.
Мать Лины была его второй женой, на двадцать лет моложе его. Умная, обаятельная, красивая, она столкнулась с предрассудками, поскольку до замужества из-за нищеты вынуждена была танцевать на потребу публике. Тень этого предубеждения пала и на Лину: несмотря на хорошее воспитание, нравственность ее из-за прошлого матери ставилась под сомнение.
– Ты хочешь учиться?
Лина изумленно моргнула, глядя на серьезное лицо Саида. Он не шутит? Если бы ее спросил дядя или кто-то из кузенов, она бы заподозрила подвох. Но сейчас с ней говорит эмир! Мужчина, который выслушал ее историю, хотя мог бы просто выгнать. Мужчина, который был с ней ласков и даже нежен, хотя сильно устал. Мужчина, который не дотронулся до нее и пальцем, вместо того чтобы уложить в свою постель и заставить делать все, что ему заблагорассудится!
Она тогда не спала всю ночь, раз за разом прокручивая в голове их беседу, все его слова, жесты и выражение лица. И чем больше она вспоминала, тем больше захлестывало ее теплое и какое-то сияющее чувство к этому невероятному мужчине.
– Конечно! Я пыталась найти кого-нибудь, кто взялся бы учить меня. Но безуспешно.
Она тогда здорово обожглась, обратившись к одному из кузенов. К тихоне, который не издевался над ней и вообще казался безобидным и даже приятным. На пятой минуте их «урока» он принялся распускать руки, а потом схватил и попытался поцеловать. Никогда еще Лина не была так рада тетушке, которая ворвалась в комнату как торнадо, хотя за этим последовало наказание – Лину заперли в комнате на всю следующую неделю.
При этом воспоминании руки девушки задрожали, она закрыла книгу и поставила ее на ближайшую полку.
– Неужели… я
