потребовать: «Принеси то, принеси это!» Что я вру? От меня такого никто не требовал. Это все кокетство, хотя кокетство для старой развалины, наверное, непозволительно? Плевать! Я не старая (всего-то… а вот не скажу сколько, мне всегда мало лет!) и не развалина (у меня столько послеоперационных швов, что они просто не дадут развалиться моему телу!).
Хочу стать звездой кино!
Меня часто упрекали в подверженности звездной болезни, и хотя мне вообще-то плевать на любые обвинения, могу подтвердить: да, болела, болею и буду болеть! А почему бы звезде и не поболеть звездной болезнью, тем более это единственная приятная болезнь, которая у меня имеется. Она куда лучше геморроя, по себе знаю.
Когда заболела? В детстве, когда стала звездой. Если это кому-то и доставляло неприятности, то прежде всего тем, кто меня звездой сделал, то есть студии «Метро-Голдвин-Майер» – знаменитой MGM. Что ж, что посеяли, то и пожали.
Джуди Гарленд, мать Лайзы Минелли, как-то сказала, что она родилась в двенадцать лет на пробах MGM. Могу повторить эти слова о себе, поскольку тоже родилась в павильонах студии, а до того была просто девочкой, каких миллионы.
Когда я говорю, что не помню себя незнаменитой, то, конечно, лукавлю. Помню и хорошо помню. По-настоящему знаменитой я стала после роли Велвет – девочки, мечтавшей сначала о выигрыше лошади в лотерею, а потом о победе вместе с ней на скачках и воплотившей свою мечту.
Да, после фильма меня стали узнавать на улицах, даже просить автограф, но до этого я играла в фильмах «Каждую минуту рождается человек», «Леси, вернись домой», а моего имени даже не было в титрах. И хотя этот период не был долгим, он все же был.
Я была слишком мала, чтобы понимать весь трагизм ситуации, когда со мной не продлили контракт, не сознавая, что для семьи очень важен мой пусть и небольшой заработок, просто видела, что мама сильно расстроилась.
Элизабет Тейлор создала моя мама, которой я безумно благодарна за все. Конечно, она действовала прежде всего из собственных амбиций, но без ее заботы, ежедневной, ежеминутной опеки во всем не было бы той самой Лиз. Существует такая семейная легенда (у мамы их великое множество, иногда она и сама не понимает, где реальная жизнь, а где созданные ею легенды): когда я родилась, маме сказали, что у меня мутация. Это звучало страшно, ведь мутации бывают ужасными.
– Какая?
– Ресницы растут в два ряда…
Это действительно так, я не подсаживала дополнительный ряд ресниц, не приклеивала их, мои реснички просто от природы в два раза гуще обычного.
Правда, у новорожденной активно росли не только реснички, но и вообще волосы на голове, в том числе там, где им быть не полагалось, например… в ушках! Мама рассказывала всем, что, увидев меня… излишне волосатенькой… усердно молилась, и благодаря этим молитвам дефект превратился в достоинство. Я не спрашивала, правда ли это, какая разница? Мама сама верила в свои рассказы, так ей было легче.
Не
