было сделано, можно уходить. Только Столбов не торопился прощаться с Гривенным. Надо узнать положение дел в городе. Кто, как не купец, должен ведать все силовые расклады. Столбов собирался аккуратно расспросить обо всем Гривенного, но не успел.
– Скажи, чего это тебя в такую рань в Углич занесло? – спросил Гривенный. – Ты же раньше мая у нас не появляешься. Я так чувствую, что ты на какое-то дело подписался. Расскажешь? Приказчик, зайди! – неожиданно гаркнул он.
В дверях тут же вырос Томилин. Купец распорядился принести им чаю и чего-нибудь сладкого. Управляющий кивнул и закрыл за собой дверь.
– Я получил контракт на охрану. Вот хочу у тебя узнать, что в городе изменилось, пока меня не было. Слышал я, что масловцы, артельщики и часовщики промеж себя что-то не поделили и теперь лаются, как дикие собаки. – Столбов решил избежать лишних расшаркиваний и сразу перешел к делу.
– Значит, пролетарские все-таки нашли себе охрану. Только послушай, Археолог, гиблое это дело. Ни часовщикам, ни артельщикам, ни тем более масловцам этот кусок земли не нужен. А сцепились они за него из принципа. Не хотят его конкуренту отдавать, и из зубов своих гнилых они Пролетарский не выпустят. Так что я даже не знаю, чем тебе помочь. Пролетарское ты не защитишь. Ну, сможешь продержаться месяц-другой. И все. Рано или поздно они до тебя доберутся. Сейчас они землю эту покусывают вполсилы – есть у них куда свою энергию тратить. А начнешь ты им палки в колеса ставить, всерьез за нее примутся.
Дверь открылась, и появился Приказчик с чайником и заварочником. Вслед за ним вошел незнакомый Столбову мужик с чашками, вазочкой с вареньем и булкой. Они поставили угощение на стол и молча вышли. Гривенный разлил заварку по чашкам и залил ее кипятком.
– Я все это понимаю. Ты лучше вот что скажи. Тысячу лет им этот Пролетарский район был не нужен. Чего они в него сейчас так вцепились?
Гривенный взял в руки чашку и сделал маленький глоток. Поморщился – чай был очень горячим.
– Скажем так, кое коему из сильных мира сего очень не нравится, что в городе установилась определенная модель власти. Троецарствие, я бы сказал. Кое-кто имеет свои виды на Углич и хочет найти себе постоянного и сильного партнера, который бы во всем ему подчинялся. Но это невозможно, пока в городе три группировки. Вот этот кое-кто и спустил к нам информацию о своих намерениях. Да срок дал полгода, чтобы ребята сами определились, кто с ним работать будет, а кто самоустранится с игрового поля. Как сам понимаешь, никто устраняться не собирается, а вот разборки сразу же начались, и они только набирают силу.
– И кто этот кое-кто, ты мне, конечно, не скажешь? – уточнил Столбов.
– Зачем? – удивился Гривенный. – Ты же умный. Ты и сам догадаешься.
– Хорошо. – Столбов взял чашку с чаем. – Расскажи мне лучше, что из себя представляют Костыль, Шаман да Тараканов. Хочу к ним в гости заглянуть. Может, удастся с ними договориться. В конце концов, пролетарским подойдет и вариант,
