застрекочет. Мало ли в лесу разных скрипов, посвистов и шорохов!
От страха да беспокойства косолапый за зиму до того тощал, что одна шкура на мослах оставалась, еле-еле мог из берлоги на солнечную проталину выбраться. Как медведь на всю зиму без просыпа заснул, о том в сказке рассказано.
Как-то летом один мужичок-кержачок в лесу лыко на лапти драл. Упарился, снял кафтан, шапку и на пенёк повесил. А дочка Анютка, босые ножки, синие глаза, около ходила, ягодки собирала и песенку напевала. Вот утомился мужичок, лёг на траву и заснул. Тут медведь на то место прибрёл. Обошёл сиволапый мужичка с девчоночкой кругом, на кафтан да шапку, что на пеньке висели, боязливо поглядывал. И позавидовал мужику: «Какой ведь хитрый! Пока сам спит, двух сторожей поставил: один ходит да поёт, другой молчит да глядит! Вот и мне бы к зиме такое придумать!» Тут ветерок подул, кафтан и шапку на пеньке колыхнул. Струсил медведь и убежал.
Осенью перед морозами пошла Анютка в болото за клюквой, за спиной кузовок, на ногах лапотки. Подкрался к ней сзади медведь, сграбастал в охапку и в свою еловую вотчину утащил. Там, рядом с берлогой, яму выкопал, девчоночку в неё поставил, по колени землёй завалил и накрепко лапищами всё утоптал. «Вот так-то не убежишь!» Довольный своей придумкой, лесной боярин на свою лежанку повалился, а девчоночке Анютке наказал сказки рассказывать, чтобы ему сладко спалось.
С кузовком за спиной стояла Анютка по колено в холодной земле и дрожала, как тростинка сиротливая, от страха и холода. Пожалел её старый клён, что рядом стоял, и начал последние листья ронять, чтобы девочку от стужи укрыть. А медведь перед сном себе под нос ворчал да пятки зализывал. Только что задремал, как озорная белочка спелым жёлудем в медвежий нос угодила. Зарычал косолапый:
– Или забыла ты, девочка, что тебя тут сторожем поставили? Не умеешь сказки сказывать, так песни пой! Да так мой сон береги, чтобы сухое дерево не скрипнуло, мала птаха синица не пискнула, дятел бы не застучал, филин не закричал! А не убережёшь, так всю тебя землёй завалю, колодником придавлю!
И снова задремал сиволапый.
А девчоночка Анютка, тяжело вздохнувши, песню запела, как умела, тихонечко да несмело:
Баю-баюшки баю,
Стихни всё в лесном краю!
Месяц на небе взойди,
Но медведя не буди,
Тихо-тихо выплывай,
Свет волшебный разливай!
Звёзды на небо вспорхните
И медведю подмигните!
Полуночница сова —
Глазастая голова,
Колдовским крылом в тиши
Над медведем помаши —
Чтобы спал лесной боярин
Вплоть до радости-весны!
Только успела Анютка свою песню допеть, как на небо круглый месяц плавно выкатился, весь лес осветил, чтобы сон медведя был спокоен и ровен, как свет месяца. Потом звёзды на небо выскочили и замигали всему миру лесному, чтобы никто не тревожил медведя ни скрипом, ни писком, ни шорохом и чтобы сон медвежий был долог. Вот и сова – круглая голова из еловой чащи вылетела, над медведем бесшумно крыльями помахала, отгоняя всякие тревоги и страхи, чтобы спалось косолапому бездумно.
И заснул лесной боярин сном спокойным, крепким и долгим.
А девчоночка Анютка стояла по колено в земле, медвежий сон стерегла. Как подумала она, что в тот час её всей деревней по лесу ищут, кричат да аукают, залилась слезами горячими. От тех горячих слёз подобрела вокруг её ножек земля, размякла и в стороны раздалась, а лапотки сами собою развязались. Выдернула Анютка из ямы свои ножки босые, кузовок на яму поставила, кацавейку с плеч да платок на него накинула. И полетела в одном сарафанчике в родную сторону! И все кусты и деревья, перед ней расступаясь, дорогу к дому показывали.
Прибежала Анютка домой в тот час, как родные о ней плакать перестали, и живо на печку забралась ножки отогревать. Стали допытываться отец с матерью:
– Где ты пропадала, синеглазая?
– У медведушки за сторожа была!
– А где кузовок, платок, кацавейка да лапотки?
– Да, чай, медведю на поглядочек оставила!
Не поверили родители, хотели ещё поспрашивать да не успели, заснула Анютка на тёплой печке крепко-накрепко.
А старый клён у медвежьей берлоги всё ронял и ронял свои листья на кузовок с кацавейкой и на платок, и выросла на том месте целая горка из кленовых листьев. Приснилось медведю, что девчоночка домой убежала, проснулся, выглянул и удивился: «Эх-ма, как её листом-то засыпало! Ну и пусть, зато зимой не замёрзнет!» И снова заснул косолапый.
Вот с той-то поры и спят медведи в берлогах всю зиму, от осени до весны.
