часок спокойной жизни нам еще был отпущен. Высокородной – на очередное купание, мне – на завтрак и подготовку гостевой ложи перед предстоящим шоу. По счастью, к месту на броне новых владельцев была приспособлена еще не вся дырчатая утварь с местной кухни. Хотя даже Харм щеголял в откидном, на невесть откуда взявшейся оконной петле, длинном сотейнике над мордой.
На мою долю достался дуршлаг, напоминающий мушиный глаз, – латунное полушарие фута полтора в диаметре, с двумя крючками-рожками напротив рукояти. Не иначе, у фермера какого из хозяйства свистнутый немилосердно. Ладно, вареному коню в зубы не смотрят, как бы круто он ни был сварен. Главное, проблема с обозрением была решена.
Брезента от палаток и тентов тут было в изобилии, так что укрытие получилось на славу. Теперь главное – держаться от него невдалеке, чтобы налет врасплох не застиг.
День постепенно растапливался к полуденной духоте, разгорался жаром. Этак скоро неизвестно, что хуже будет: москитов терпеть или прятаться от них. Пришлось запасенный брезент от армейской палатки загодя полить водой для охлаждения. И для большей герметичности заодно. А комары все не летели.
Что они себе воображают? Давно пора прилететь, эльфийскую стерву проучить, пока она еще чего-нибудь не отчудила. Вон как внимательно в кромку джунглей из-под руки вглядывается, явно что-то замышляет…
Невольно я проследил направление взгляда Инорожденной до объекта, вызвавшего ее интерес. Таковым оказалось облачко, нависшее над самыми кронами дальних пальм и, похоже, движущееся прямо сюда. От прочего марева, в изобилии струящегося над сырой меканской землей, оно отличалось особой плотностью и каким-то жемчужным мерцанием. Движимый странным наитием, я потянул монокуляр из чехла на поясе.
Так и есть! Они это. Самые что ни на есть. Смерчем вьются, эскадрильями заходят, оставляя теплокровным смертным всей воли на один укус. Со всех сил я кинулся закапываться в сырой прохладный брезент.
У высокородной на правильные действия не хватило ни времени, ни опыта. Утратив любопытство, она упустила оставшееся для должной реакции подлетное время. Когда я приладил дуршлаг напротив лица, первая крылатая тварь уже вилась над завитками медненой гривы.
Не понимая, откуда слышится надсадное, на истошной ноте крайнего форсажа, зудение, непутевая эльфь завертела головой. Так и крутилась, пока не столкнулась с источником звука нос к носу. Точнее, к шестидюймовому хоботку, отточенному и чуть загнутому, как сапожное шило. Москит ей достался подходящий по калибру – с мерцающими крыльями, усами-антеннами и голенастыми ногами занимающий целиком кубический фут.
От подобного зрелища Инорожденную Дня, похоже, охватил гипнотический транс. Чем еще объяснить, что светлоэльфийская дуреха начала визжать и метаться не раньше, чем суперкомар всеми своими когтями вцепился ей в подбородок и запустил жало в нижнюю губу?!
К тому времени вокруг Лесной вилось уже с дюжину крылатых агрессоров. Как по команде, они бросились
