это люди переднего края, автоматчики. А нам нужны штабисты.
В дверь прерывисто позвонили.
– Мария, – сказал Гуров, взглянув на часы. – Странно, она должна быть на съемках.
Мария ворвалась в квартиру, снимая на ходу плащ, чмокнула Гурова в щеку, взъерошила волосы Крячко.
– Привет, Станислав! – Глаза у нее радостно блестели, но на Гурова женщина не смотрела. – Мальчики, у меня потрясающая новость!
– Тебе сделал предложение принц Монако. – Гуров снял с плиты кастрюлю с кипящими пельменями.
– Приблизительно! Откуда ты знаешь? Ты всегда все знаешь, с тобой неинтересно! Я тоже хочу пельмени! К черту диету, налейте мне рюмку. Гуров, сегодня ты тоже выпьешь!
– Ну-ну. – Гуров выставил на стол полбутылки водки и бутылку коньяку, стал накрывать. – Вымой руки, садись за стол, рассказывай.
Мария пыталась жестами что-то объяснить Крячко, но он покрутил пальцем у виска: мол, дурак и не понимаю, и женщина убежала в ванную комнату.
– Станислав, кажется, мне улыбнулось счастье. Машка куда-то уезжает. Самое время, мне сейчас женщина будет мешать, – сказал Гуров.
– Ты же ее любишь!
– Именно поэтому и будет мешать…
Вернулась Мария, оглядела стол, театрально всплеснула руками:
– Бедность – не порок, но большое свинство! Станислав, почему не налито?
– Простите, мадам! – Станислав налил в рюмки водку, пустую бутылку убрал под стол.
– Сели! – Мария подняла рюмку. – За мой талант и удачу!
– Ура! – Крячко чокнулся с Марией и выпил.
– У меня сегодня были пробы у очень славного человека, но посредственного режиссера, – начала рассказывать Мария, – сценарий и роль так себе, в общем, работа за деньги, не более того. Ну, пробы и пробы, рутина, хотя все стараются, сегодня сняться в кино – удача. Я сосредоточилась, покойную маму вспоминаю, у меня по роли душевная травма, чувствую, партнер на меня не реагирует, взглядом мажет, нервничает. А по сценарию он влюблен в меня, должен гореть, глаз не сводить. Я уж и так, и эдак, не могу его достать, и все тут. Я сорвалась, со мной редко случается, швырнула тарелку об пол, как закричу на него, рубашку на груди рванула. Ты мужик или нет, ты же меня любишь, хочешь! На площадке тишина, Володька, режиссер, заметался, успокаивает. Неожиданно за моей спиной кто-то громко захлопал и басом: «Браво, Мари! Браво! А мне говорят, у тебя темперамента нет!»
– Станислав! – Мария указала на пустую рюмку. – Значит, захлопали и реплика про мой темперамент. А я рубашку-то порвала и по пояс обнаженная. Разозлилась, чувствую, горю вся, повернулась, а мне со света не видно, кто там хлопает и комментирует… – Она замолчала, смутилась, взглянула на Гурова, одернула кофточку, как бы проверяя, что сейчас одета нормально.
– Так кто же из великих появился на ваших пробах? – спросил спокойно Гуров.
Мария назвала фамилию известного режиссера, покраснела.
– Я всегда мечтала сняться у него в фильме.
