Станислав, – задумчиво ответил Гуров. – Я поторопился, майора следовало слегка встряхнуть, из него могло посыпаться. Завтра он придет в себя, и разговаривать будет бессмысленно.
– При чем здесь майор? – удивился Крячко, налил не только себе, но и другу. – Обыкновенный милицейский придурок.
Они молча выпили, закусили помидорами, ждали, когда закипит вода для пельменей.
– Зачем подослали мальчишку-наркомана с незаряженным пистолетом? – Крячко подошел к плите, открыл пачку пельменей, взял с полки соль. – Парни в десантных комбинезонах, с автоматами и в масках. Псих дал очередь по окну, он вполне мог засадить и в соседнее окно, в жилую квартиру. Где мы живем?
– В России, мой друг. Мы живем в России, и это наша родина. Мне следовало стрелять не под ноги, а засадить ему в плечо. Написал бы на три рапорта больше. Будь все проклято! – Гуров выпил. – Удивляются, почему мы много пьем? Ты представляешь себе, сколько сейчас наливают в том переулке? Какой-нибудь сорвавшийся с резьбы мужик бьет жену и детей.
– Как они стояли в свете фар? – Крячко вновь начал ругаться. – Живые покойники! Их что, никто ничему не учил?
– Ты давно не был на рынке, супруга ходит. Знаешь, как ловко они ставят безоружных людей враскоряк? Какие они уверенные и ловкие? И для людей нет никакой разницы между ними и нами, все едино – органы правопорядка. Ладно! Все! Распустились, сопли развесили. Станислав, так что у тебя не складывается?
– Все. Звонок свидетельствует, что организатор тебя знает. Мария, Италия и прочее… В первой части все по уму, а дальше шиворот-навыворот. Больной мальчишка с холостыми патронами. Извини, я слабак. – Крячко налил себе, замялся, налил и Гурову.
– В том-то и дело, что он меня знает. Гуров быстро ориентируется и хорошо стреляет. У меня было время разглядеть парня, а могло времени и не быть. И я на его выстрел ответил бы выстрелом на поражение, возможно, убил бы. Уголовное дело. Киносъемка, шум в прессе. Полковник, опер-важняк убивает безоружного больного мальчишку! Возмущенная общественность! Предвыборная кампания! Ты представляешь количество стервятников, начавших рвать меня на части? Милицейский полковник – это мелочь, вдарили бы из большого калибра по начальству, а там и по правительству, которое я не уважаю, по Президенту, о нем и говорить не хочется.
– Так мальчишку умышленно подставили? – Рука у Крячко задрожала, он поставил рюмку. – А может, ряженых с автоматами тоже подставили? Мы же могли устроить бойню!
– Теперь у тебя складывается? Этот майор отнюдь не дебил. Когда он увидел, что парнишка жив, то растерялся, из него можно было что-нибудь вытряхнуть, я поторопился, хотя почувствовал неладное изначально. На мое удостоверение майор глянул лишь мельком, а должен был вцепиться мертвой хваткой, я же стрелял.
– А может, все и к лучшему? По горячке, на ходу ты мог вытряхнуть из майора неосторожную фразу, не больше. Теперь мы аккуратно его обложим. Если ты рассуждаешь верно, а, судя по всему, так оно и есть, то майор коррумпирован. У него должна быть связь, ниточка, ведущая к фигуре
