друг друга и наконец вступили в бой.
Посох зовется «жезлом желаний»,
«Истины цветом» топор зовется.
Топор и посох внезапно
сшиблись друг с другом.
Не ведают оба: кто лучше, кто хуже.
Бьются топор и посох,
Скрещаются справа и слева.
Один противник угрюмо
таит чародейскую ловкость,
Другой – хвастовство-самохвальство
изрыгает разинутой пастью.
Один – волшебным приемом
Облака выдыхает и волны тумана,
Другой – разводит руками,
Взвевает пески и землю взрывает.
Один – к небесным владыкам и дао
чудесным искусством приближен,
Но царь обезьян превращаться способен
в любые обличья, без счету.
Словно дракон, что резвится в потоке,
посох гнулся, взвиваясь,
Фениксу меж цветов ароматных
в полете топор подобен.
Слава Цзюйлина разнеслась широко
по всей стране Поднебесной.
Но со славой Укуна на деле
сравниться она не может.
Они долго сражались, ни один из них не мог одолеть другого. Но когда дух рек поднял секиру, чтобы отразить удар Сунь Укуна, занесшего над его головой свой посох, секира сломалась, и дух рек бежал с поля боя.
– Эх ты, щенок! – смеясь, сказал царь обезьян. – Не бойся, я не стану тебя убивать! Беги быстрее и всем расскажи, что здесь с тобою произошло.
Узнав о случившемся, Вайсравана хотел отрубить духу реки голову, но за него вступился сын Вайсраваны – Ночжа.
– Пощади его, отец, – молвил он. – И на сей раз помилуй. А мне дозволь в бой вступить с обезьяной. Погляжу, что за герой этот бимавэнь!
Сунь Укун совсем уже было собрался увести своих воинов с поля боя, как вдруг увидел Ночжу.
– Откуда ты взялся? – спросил Сунь Укун. – Кто такой?
– Я – принц Ночжа, сын князя Вайсраваны, – ответил тот. – Тебе, негодная обезьяна, надо бы это знать. А прибыл я сюда по велению Яшмового владыки, чтобы тебя схватить!
– Убирайся-ка ты отсюда, пока жив, а государю своему передай, чтобы пожаловал мне звание Великого Мудреца, равного Небу, тогда я, так и быть, покорюсь ему. А не захочет, пусть на себя пеняет, я разнесу его драгоценную залу Священного небосвода.
От такой дерзости Ночжа рассвирепел, произнес заклинание и тотчас стал трехголовым и шестируким. В каждой руке он держал оружие.
Сунь Укун растерялся было, но тут же произнес заклинание и тоже стал трехголовым и шестируким. Затем он взмахнул своим посохом, и вместо одного их стало три.
Противники ринулись друг на друга, и завязался бой, да такой жаркий, что задрожала земля, ходуном заходили горы.
Они схватывались более тридцати раз. Сверкало оружие, летели во все стороны искры. Но все еще трудно было сказать, кто победит.
В разгар боя Сунь Укун вырвал у себя волосок,
