многие характерные черты китайского крестьянина. Не случайно с самого начала он предстает в романе как зять деревенского старейшины Чао из деревни Гаолаочжуан, работяга-батрак, взятый в семью за свою силу. Постоянным орудием этого деревенского простака, ставшим его оружием, служат девятизубые вилы.
Наименьший грех совершил на том же пиру Шасэн («Монах Ша»): всего-то разбил хрустальную чашу. Изгнанный на Землю, на берега реки Текучих песков, он стал людоедом, но потом раскаялся. Роль его в романе наименее значительна и малопонятна. На всем пути на Запад он ведет коня Танского монаха да иногда помогает своим товарищам в трудных переделках. Индивидуальных свойств характера он проявляет мало.
И вот в сопровождении таких трех удивительных слуг монах Сюаньцзан пересекает почти всю Поднебесную: пустыни, горы, леса. Он проходит неведомые страны, сталкивается со всевозможными чудищами (драконами, духами, оборотнями), попадает в заколдованные обители, оказывается во всевозможных, самых невероятных ситуациях. Фантазия автора поистине неистощима, а выдумка – удивительна. У Чэнъэнь использует в романе все богатство литературных традиций и сокровища народного творчества, причем использует с удивительным мастерством. Вспомним признание писателя: он с детства любил длинные книги. Путешествие Танского монаха в романе обрело вид огромной эпопеи из целой сотни глав. Это поразительная энциклопедия, где фантастические фольклорные сюжеты перемешаны с россыпью точных сведений и реалистических наблюдений. Так, духи, как люди, живут в обычных жилищах, они нуждаются в еде и одежде, женятся, рожают детей, ездят в гости и на охоту – как простые смертные. А обычные люди зачастую оказываются в сказочных ситуациях. Фантастика в романе У Чэнъэня на каждом шагу переплетается с действительностью. И наоборот. Исторические личности зачастую приобретают сверхъестественные качества. Танский император Тайцзун по воле автора попадает в преисподнюю на судилище. Там, в мире тьмы, он встречает души умерших родственников и людей, погибших по его вине. Совсем по-земному ему приходится от них откупаться. Прежде чем отпустить Тайцзуна, его проводят через восемнадцать отделений ада, где души грешников подвергаются всевозможным карам, – это своего рода Дантов ад. Круги Дантова ада – прозрачное иносказание. Картины «Путешествия на Запад» – такая же видоизмененная реальность.
Если говорить о литературных ассоциациях, то на ум невольно приходит не только Данте, но и сатирическая эпопея Франсуа Рабле, кстати весьма близкая по времени создания роману У Чэнъэня. Там и здесь смесь реальности с фантастикой, те же странствия в поисках истины, похожая сатира или насмешка над фактами бытия, обращение к фольклору, волшебный камуфляж для выражения своих идей. Разумеется, ни о каких даже косвенных влияниях не может быть речи – характерно общее или близкое понимание жизни. Но там мы видим Францию на излете Возрождения, а здесь – Китай в эпоху Средневековья.
