чудным голосом и трагизмом выражения».
Чем не уроки толерантности?
Впрочем, главной достопримечательностью для живущих во владениях Полякова, был сам бульвар. Морозова писала: «По утрам к нам приходила француженка, а позднее – немка, мы читали и ходили гулять на Тверской бульвар. Тогда по Тверскому бульвару ходило много студентов, так как на Бронной было студенческое общежитие, и кроме того, на Бронной они большей частью жили. Студентов можно было узнать по длинным волосам и накинутым на плечи пледам. Они носили фуражки и часто очки. Мы с любопытством на них смотрели.
Помню как на Тверском бульваре строился памятник Пушкину. Сначала все это место было скрыто наглухо сколоченными досками, потом явилась фигура, вся обернутая какой-то пеленой и обвязанная веревками. Помню, как толпа народа ее окружила в день открытия, музыка гремела, пели хоры, и я ясно помню, как вдруг пелена, которая окутывала фигуру, медленно упала, и глазам предстал тот памятник Пушкину, который мы все знаем и любим».
Впечатлений хватало.
Ермоловский особнячок
Жилой дом (Тверской бульвар, 11) построен в 1830-е годы.
Этот дом, неоднократно перестраиваемый с момента своего появления на свет, в 1889 году приобретает адвокат Шубинский, более известный как супруг актрисы Марии Ермоловой.
Дом жил жизнью насыщенной. Т. Л. Щепкина-Куперник вспоминала: «Вся московская молодежь, проезжая или проходя мимо этих розовых окон, смотрела на них с благоговением».
Сказывали, что в комнате самой актрисы некогда проходили заседания масонской ложи, которые активно посещал сам Пьер Безухов. И не беда, что никакого Пьера в действительности не было – для романтичных москвичей это ни в коем разе не помеха.
Здесь бывало множество известных личностей, в первую очередь, из артистического мира – Т. Л. Щепкина-Куперник, А. И. Южин, К. С. Станиславский, В. И. Немирович-Данченко, Ф. И. Шаляпин и многие другие. Кстати, о первом появлении у Ермоловой Шаляпина писала Щепкина-Куперник: «Когда его первый раз привели к М. Н. Ермоловой, очень заинтересовавшейся молодым артистом после того, как видела его в Мефистофеле, и он вышел к ней, застенчивый, не зная, куда девать длинные руки, она даже воскликнула:
– Как… Это – Шаляпин? – так не похож был вошедший на сатанинский образ Мефистофеля, яркий и до жути проникнутый гетевской иронией, – Шаляпин давал Мефистофеля не Гуно, а Гете.
Шаляпин сконфузился и пробормотал:
– Да уж извините… какой есть».
В 1920 году Москва праздновала необычную дату. Один из обывателей писал о нем: «Вчера исключительно торжественно отпраздновали 50-летний юбилей артистической деятельности Марии Николаевны Ермоловой. В полдень от Большого театра на Тверской бульвар к квартире Ермоловой направилась огромная толпа артистов и почитателей
