отодвинул пакет с чипсами, вытер руки о свою майку "Великой пятерки" Мичиганского университета. И сказал:
– А разве ты сам не знаешь? Во даешь! Слушай: в ночь после дня, когда ты женишься, надо заняться сексом, иначе женитьба не засчитывается. А дети тут вообще ни при чем.
– Да я и сам знаю, что без секса не засчитывается. Сто лет уже знаю, – соврал я.
– Правила такие: ты начинаешь целовать свою жену, потом она берет твою письку и засовывает в себя, и вы занимаетесь сексом, – продолжал Аарон.
– А она видит твою письку? – спросил я, и мое сердце похолодело от паники.
– Да нет. Просто засовывает руку в штаны и хватает тебя за письку, но смотреть ей не разрешается, пока ты сам не разрешишь, – ответил Аарон.
Мысль, что кто-то увидит меня обнаженным, страшила меня больше всего на свете. Не знаю уж, в чем причина: то ли меня раздражало, когда папа разгуливал по дому нагишом, как плейбоевские "зайки" по особняку Хефнера, то ли я просто стеснялся своего тела. Факт тот, что я вообще не носил шорты. Не ходил по-большому в общественных туалетах. И никакие уговоры на меня не действовали.
Обо всем, чего я сам не знал, я пытался расспрашивать старших братьев. А те почти всегда отвечали просто от балды. Какой только лапши они мне не вешали на уши, чтобы выставить меня дураком… Но в следующий раз я опять пробовал их расспросить. Итак, в одно воскресное утро, за завтраком, я спросил братьев о ритуале брачной ночи. Первым высказался Дэн, прекрасно осведомленный о моем страхе наготы.
– Все правильно, но есть еще одна тонкость, – сказал он. – Короче, ты встаешь в один угол комнаты, она в другой. И начинаете раздеваться. По одному предмету зараз. Начинаешь с брюк и трусов.
– А ботинки и носки потом снимать? – уточнил я.
– Ну да. Стоишь в своем свадебном смокинге, просто без брюк и без трусов, – сказал он и откусил от пончика с шоколадной глазурью.
Я страшно разволновался. Наскоро позавтракав, убежал в свою комнату и прикрыл дверь. Надел свой единственный костюм. Снял брюки и трусы, оставаясь в носках и ботинках и вообще полностью одетым выше пояса. И в таком виде посмотрелся в зеркало.
На шкале кошмарных картин, которые я к тому времени успел повидать, этот образ моего костлявого полуобнаженного тела располагался где-то между "мой одноклассник, чудик Андре, вывернул свои веки наизнанку" и "машина наехала колесом на голову соседской кошке".
Мне было невыносимо, что кто-то увидит меня в таком постыдном виде. Да моя будущая жена со смеху лопнет, это точно! Но, прежде чем дать вечный обет безбрачия, я попробовал последнее средство – решил спросить единственного человека из моего окружения, состоявшего в браке, всегда говорившего со мной честно и никогда не насмехавшегося над моими страхами. Маму. Я переоделся из костюма в пижаму с черепашками-ниндзя, побежал к родительской спальне, постучал. Никто не отзывался. Дверь была заперта. Я почти не сомневался, что родители у себя. Но, может, куда-то уехали, пока я еще спал? Я вернулся на кухню, где Дэн сосредоточенно расправлялся с целой миской хлопьев.
