противоположные взгляды на выращивание некоторых сельхозкультур.
Так, ранней весной он посадил маленькую грядку гороха какого-то специального сорта, который долго искал, обойдя почти все торговые точки продажи семян и нашёл их, но как только семена начали прорастать, эти (как он выразился) «гнусные» воровки, пользуясь своей безнаказанностью, а так же хозяйским недоглядом, склевали или утащили почти все проросшие горошины. В результате на всей гряде осталось только три или четыре кустика гороха да парочка ростков убитых горем одиночества сорняков. Его справедливому негодованию не было предела!
Вот и сейчас сам вид ворон и их громкое карканье освежили в его памяти ту давнюю обиду. Владимир Иванович не преминул выразить свое отношение к этим «криминальным пернатым элементам» ловким броском небольшого камешка, который хоть и не попал в них, ударившись с громким стуком рядом с птицами, но создал среди них панику. Вороны, прекратив препирательства, громко и негодующе закаркали скрипучими голосами, а затем, одновременно подпрыгнув, стартовали и полетели в одном направлении.
– Ну, вот, Владимир Иванович, похоже, вы их так напугали, что, полагаю, они полетели собирать уворованные за этот год горошины с намерением вернуть вам этот объект кражи, имея конечной целью восстановить с вами хорошие отношения! – витиевато пошутил я на эту больную тему, пытаясь снять его напряжение по поводу уже утраченного будущего урожая гороха специального сорта.
Сосед только хмыкнул в ответ и стал собирать свои мысли, разбежавшиеся от громкого вороньего крика. Наконец ему это удалось и он, прежде чем продолжить свое основное повествование, выдал яркий, крайне любопытный рассказ, подтверждающий, как он выразился, факт наличия интеллекта у животных.
В начале лета случился у Владимира Ивановича гипертонический криз (будь он неладен!), и по этой причине медики поместили его на лечение в госпиталь МВД. Там славные последователи Гиппократа взяли его в оборот и применили к нему весь комплекс интенсивного лечения, которое основывалось на введении ему препаратов путем капельниц, а так же внутримышечных инъекций. Игл так много проникало каждый день через кожу, что Владимиру Ивановичу закралась в голову тревожная мысль – некоторые участки его кожи имели множество следов от прокалывания и, соответственно, напоминали обыкновенное сито. Тревожная мысль вскоре трансформировалась в некое подобие философской с легким оттенком злорадства: если, начнется война, а он попадет в плен, где будут практиковаться извращения в виде изготовления поделок из кожи пленных (такой факт был зафиксирован в немецких концлагерях во времена мировой войны), то его покровы будут явно не пригодны для этой цели. Данное обстоятельство вселяло некий положительный момент в возможном сценарии будущего.
Этот госпиталь входил составной частью в комплекс ведомственных зданий, расположенных в виде большого прямоугольника, внутри которого находилось несколько
