о чем читает. По-моему, это весьма примечательная способность. Не выдающаяся, но примечательная.
Он поставил бутылку на стол и наклонился вперед, сверля меня пристальным взглядом. Я часто видел, как его глаза поблескивали ироничным весельем, но очень редко – как они светились теплотой, и в тот вечер в 2004 году в них тоже не было тепла.
– Насчет твоего вчерашнего чтения, Крейг. Ты знаешь, что значит «дочери необрезанных»?
– Вообще-то нет, – сказал я.
– Я так и подумал, но ты все равно выбрал правильный тон гнева и скорби. Кстати, ты знаешь, что такое «скорбь»?
– Когда горюют и плачут.
Он кивнул.
– Но ты не переборщил с чувством. Ты не переиграл. У тебя получилось как надо. Чтец – не создатель, он просто гонец, передающий послание. Преподобный Муни помогает тебе с произношением незнакомых слов?
– Да, сэр. Иногда.
Мистер Харриган отпил еще «Спрайта» и поднялся, тяжело опираясь на трость.
– Скажи ему в следующий раз, там в начале должен быть Секе-лаг, а не Саки-лаг. Получилось непреднамеренно смешно, но у меня не очень хорошее чувство юмора. Ну, что, устроим пробную читку? В среду, в три часа дня. Ты уже вернешься из школы?
Уроки в начальной школе Харлоу заканчивались в половине третьего.
– Да, сэр. К трем я успею.
– И, скажем, до четырех? Или это уже поздно?
– Нормально, – сказал папа, явно ошарашенный происходящим. – Обычно мы ужинаем в шесть вечера. И я заодно смотрю новости.
– У вас не бывает от них несварения желудка?
Папа рассмеялся, хотя мне показалось, что мистер Харриган не шутил.
– Временами бывает. Я не особый поклонник мистера Буша.
– Он, конечно, дурак, – согласился мистер Харриган, – но ему хотя бы хватает ума окружать себя знающими людьми. Стало быть, в среду, в три часа дня, Крейг, и смотри, не опаздывай.
– И без пикантных подробностей, – сказал папа. – Ему пока рано такое читать.
Мистер Харриган дал честное слово, что ничего такого не будет, но у бизнесменов свой кодекс чести, и всякое данное слово можно забрать обратно, поскольку слово дается бесплатно. Никаких пикантных подробностей уж точно не было в «Сердце тьмы», первой книге, которую я прочел ему вслух. Когда мы закончили, мистер Харриган спросил, много ли я понял из прочитанного. Он не пытался меня поучать; ему просто было любопытно.
– Не очень много, – сказал я. – Но этот Куртц, он совсем сумасшедший. Это сразу понятно.
Никаких пикантных подробностей не было и в следующей книге: «Сайлес Марнер». На редкость занудный роман, по моему скромному мнению. Однако третья книга, «Любовник леди Чаттерлей», безусловно, стала для меня откровением. Я познакомился с Констанцией Чаттерлей и ее пылким егерем в 2006 году. Мне было десять. Прошло столько лет, но я до сих пор помню все слова «Старого тяжкого креста» и ту
