Рядом же пыхтел тот вояка, считавший себя крутым офицером и постоянно поглаживавший свой автомат, как будто это была кошка или собака.
Эта мысль позабавила Иратума, и он даже усмехнулся под своей маской, хоть и чувствовал, как крепко его связывает смирительная рубашка, как сильно впился в лицо кожаный намордник.
– Пришёл в себя? – спросил психиатр, который сидел напротив него. – Вот и славно!
– Не думаю, что вам стоит с ним вести беседы, – сказал командир, сидевший широкоплечим укором по левую руку от Иратума. Если в лечебнице он как-то и мог показать своё промелькнувшее беспокойство, то теперь был абсолютно уверен в своих силах.
– Почему нет? – спросила медсестра, игриво улыбнувшись. – Теперь никаких эксцессов точно не…
– Извините, – робко поинтересовался молодой практикант, сидевший дальше всех. – А если мне в туалет приспичит, то мы можем остановиться?
– Никаких остановок! – заорал командир, заставив Иратума недовольно замычать. – Придётся потерпеть, малой.
Неожиданно у командира ожила рация:
– Приём, Ястребиный коготь. Как у вас там дела?
– Всё в порядке, – отозвался солдафон в берете, предварительно сорвав рацию с плеча. – Воняет, правда, ещё психушкой здесь. А так… весьма терпимо.
Солдат на другом конце диалога хрипло рассмеялся, как если бы это была самая удачная шутка, которую он слышал за всю жизнь. Однако из персонала лечебницы никто не улыбнулся, хоть поначалу они и испытывали облегчение, сейчас же в воздухе опять повисла напряжённая тишина.
– Командир, – неожиданно послышалось в рации. Голос едва заметно изменился. – Мы наблюдаем группу мотоциклистов в нескольких километрах отсюда… Штук десять, может, дюжина…
– Куда они направляются?
– Движутся наперерез вашему отряду со стороны реки… Двигаются по полю клином.
– Что это за дела такие?! – испуганно воскликнул психиатр, мгновенно посерев. – Что за мотоциклисты? Откуда они здесь? Почему не…
– Без паники! – отрезал командир. – У нас всё под контролем!
Иратум уставился на испуганного докторишку и ехидно заулыбался. Эскулап мог поклясться, что если с этого психа сорвать намордник, там будет настоящий акулий оскал, у него всё по глазам читалось. Хотя сейчас, конечно, самой улыбки не было видно.
– Чего ты уставился?! – заверещала медсестра. Она сама оказалась на грани панической атаки. – Что ты хочешь рассмотреть?!
Псих медленно перевёл взгляд сначала на неё, потом на практиканта, который забился в углу фургона и испуганными глазами по шесть копеек смотрел на командира, чьё смуглое лицо прорезали глубокие морщины.
Водитель фургона и его напарник, сидевший рядом, были отгорожены от них металлической сеткой. Они то и дело беспокойно поглядывали в зеркало заднего вида. Дорога перед фургоном уходила вдаль, по обе стороны широко простирались пожелтевшие поля. Перед фургончиком ехали
