они собирались объездить автостопом всю страну.
– Мы едем в Лос-Анджелес! – крикнули они.
– Что вы там будете делать?
– Черт возьми, понятия не имеем! Какая разница?
Был там и высокий, худой малый с хитринкой во взгляде.
– Откуда ты? – спросил я.
На платформе мы лежали рядом. Бортов не было, и сесть без риска вылететь наружу было невозможно. Он медленно повернулся ко мне, раскрыл рот и произнес:
– Мон-та-на.
И наконец – Миссисипи Джин со своим подопечным. Миссисипи Джин был смуглым пареньком, ездившим по стране на товарных поездах, – тридцатилетний бродяга, однако с внешностью юноши, поэтому возраст его определить было невозможно. Поджав ноги по-турецки, он сидел на досках платформы, обозревал окрестные поля, не произнося ни слова на протяжении сотен миль, а в одно прекрасное мгновение повернулся наконец ко мне и спросил:
– А ты куда собрался?
Я сказал – в Денвер.
– У меня там сестра, вот только я уж позабыл, когда и видел-то ее в последний раз.
Речь его была мелодична и нетороплива. Он был исполнен смирения. Его подопечный, высокий шестнадцатилетний блондин, тоже был одет в видавшие виды лохмотья. Другими словами, на обоих была потрепанная одежда, почерневшая от сажи железных дорог, грязи товарных вагонов и ночевок на голой земле. Светловолосого малыша тоже не было слышно. Похоже, ему грозила какая-то опасность, и, судя по тому, как он, облизывая губы, смотрел прямо перед собой, словно терзаемый тревожными снами, он был не в ладах с законом. Изредка с ними, ехидно улыбаясь, вкрадчиво заговаривал Долговязый Монтанец. Они даже не смотрели в его сторону. Долговязый был сама въедливость. Мне становилось не по себе от застывшей на его лице туповатой ухмылки, с которой он смотрел каждому в глаза и от которой выглядел полоумным.
– У тебя есть деньги? – спросил он меня.
– Черта с два! Разве что на пинту виски, чтоб дотянуть до Денвера. А у тебя?
– Я-то знаю, где можно поживиться.
– Где?
– Да где угодно. В темном переулке всегда можно кого-нибудь облапошить, разве не так?
– В общем-то да.
– Когда мне и впрямь нужны деньжата, я такими делами не брезгую. Еду в Монтану повидать отца. В Шайенне придется слезать с этой телеги и двигать дальше другой дорогой. Эти чокнутые едут в Лос-Анджелес.
– Прямиком?
– Без пересадок. Если и ты туда же, считай, тебе повезло.
Я обмозговал ситуацию. Одна мысль о том, чтобы за ночь проскочить Небраску и Вайоминг, утром оказаться в пустыне Юта, а днем наверняка в пустыне Невада, да к тому же так скоро попасть в Лос-Анджелес, едва не заставила меня изменить планы. Но мне надо было в Денвер. В Шайенне мне тоже придется слезать и в Денвер добираться на попутках – еще девяносто миль на юг.
Я обрадовался, когда в Норт-Платте
