и отдохнет. На это надеялся бригадир и ждал того спокойного времени, а пока надо было пахать за десятерых, и неважно двадцать тебе лет или сто.
Ванюшка терпеливо стоял в сторонке. Наблюдал за разговором взрослых. Дав распоряжения, председатель наконец-то подошел и к нему.
– Чего ты здесь в такую рань? – спросил он мальчишку.
– Знаете ведь зачем, – просительно заглянул в глаза председателю малец.
– Говори. Не тяни время, – нахмурился Николай Лукич.
– Работа мне нужна. Мамка и ребятишки уж, какой день не знамо, чем живут. В доме шаром покати ничего нет, – грустно ответил мальчуган.
– Нету для тебя подходящей работы. Мал ты еще, – отвел взгляд в сторону председатель.
– Как это мал? Как это мал? – дрожащим голосом быстро заговорил мальчишка. – В войну на заводе по четырнадцать, а то и шестнадцать часов работал, мал не был, а тут мал? Как же так?
– Война закончилась. О школе надо думать. Пусть теперь другие работают. Хватит детям горбушки ломать, – продолжая смотреть вдаль, ответил Николай Лукич.
– А как же мне сейчас жить? Чем кормить семью? Отец-то у меня погиб. Я за него остался, – чуть не плача лепетал Ванюшка. В глазах мальчишки потемнело, сердце его сжалось от боли. Сколько лет он на заводе трудился, мастером почти стал, а тут оказался никому не нужен. Даже председатель, зная его заботы, отказался ему помочь.
– Извини, брат. Ну, нету у меня для тебя работы. Нету, – сказал он и резко зашагал к сельсовету, где уже начали собираться бабки, тоже с какими-то своими просьбами: у кого дрова закончились, у кого печь развалилась. У всех были свои проблемы, которые нуждались в незамедлительном решении.
Постояв немного и проводив грустным взглядом сутулую фигуру Николая Лукича, мальчишка вытер выступившие слезы и чуть не упал от усилившейся дрожи в ногах не то от голода, не то от бессилия перед сложившейся ситуацией. В этот момент он почувствовал себя таким маленьким, слабым и беспомощным, что захотелось просто рухнуть на мерзлую землю и не вставать больше. Так тяжело было на его сердце, так больно и темно, что, казалось, вот-вот душа покинет его уставшее тело и наконец-то настанет облегчение, свобода, о которой он уже и думать забыл.
Сколько пережил двенадцатилетний мальчуган за все это время, сколько передумал, понимая свою ответственность перед родными, осознавая, что их жизни зависят только от него, известно только одному Богу, да ему самому.
Ванюшка сглотнул ком в горле. Он понял, что ничего другого ему больше не оставалось, как отправиться в поисках работы в город. Шансов найти там хоть что-то тоже было мало, потому что деревенские ребята постарше, уже отправились туда на заработки, кроме того там своих городских безработных было немало. Но что еще делать? Мальчишка поправил свой неказистый картуз и зашагал по обочине дороги в сторону города. Благо он находился не так уж далеко. Напрямки, через лесок, было еще ближе. Одна беда, прошел слух, что
