style="font-size:15px;"> * * *
Не могу по вечерам находиться в квартире одна.
Днем окна – это распахнутость мира.
Дверь – через нее можно уйти к людям.
Ночью окон нет,
а куда можно уйти в дверь ночью?
По углам тени – они пугают меня:
с каждой минутой они подступают ко мне
всё ближе и ближе.
Я не могу ждать, когда они раздавят меня.
Каждый вечер я кричу в телефонную трубку:
«Приходи ко мне, слышишь!
Пожалуйста, приходи!»
* * *
У меня была тайна – ты.
Долго жила ею,
полюбила как тайну.
Теперь мне нет необходимости
скрывать свои чувства: они открыты.
Я счастлива.
Но у меня будто отняли что-то —
мою тайну.
И от этого немного грустно.
* * *
\Из цикла «Человек и автомат»\
Что сказать мне тебе
в прокуренную трубку,
ощущая плечом
холод стеклянной двери?
Какая нелепость:
металл и стекло —
и твой голос, ласкающий ушные перепонки;
тяжесть эбонитовой трубки –
и легкость парения над ночным городом;
дождь и ветер –
и тепло, выходящее из трубки
прямо в мою душу.
Где я была –
в ящике с механизмами,
или рядом с тобой,
коснувшись твоего дыхания?..
Крохотный островок тепла и уюта
среди вселенской непогоды.
* * *
Всё было так, как виделось мне в снах:
музыка,
два молодых упругих тела
в извечном танце любви,
их отраженье в зеркалах…
Ты так нежно обнимал меня
и целовал в уголки губ, глаза и шею,
а мои руки путались в твоих волосах
и все крепче прижимали к себе голову
в сладком упоении.
Нам так хотелось раствориться
и вылиться друг в друга –
чтоб было только одно – тело,
чтоб было на Земле только одно – мы,
чтоб в мире было только одно – наша любовь.
Мы так красиво отражались в зеркалах,
будто мы – уже в другом, не в здешнем измереньи,
а где-то там, где мир так нереален,
а потому в мильоны раз прекрасней, –
и любуемся на тысячи влюбленных
до нас – и после.
И что есть я,
и что есть ты –
уже не имеет никакого значения –
потому что мы –
это символ музыки,
юности,
что
