самых сокровенных мечтах и подумать, не смела, что когда-нибудь вот так пойдёт с парнем под ручку.
– Ну, веди! Где твоя Союзная? – притягивая к себе Веру ближе, сказал Димка.
– Да недалеко, часа три пешком, – пошутила она.
– Годится! – ответил Димка. – Гулять, так гулять.
Чтобы путь казался короче, Вера принялась рассказывать о себе, о семье. Неожиданно Димка прервал её:
– Гопники!
Впереди из-подворотни навстречу им вышла троица.
– Когда подойдут, становись за спину, но не убегай! Орать можешь всё, что в голову придёт, хоть визжи, а в драку не лезь. – Он глянул на часы. – Хотя, бесполезно: в час ночи ни одна зараза из окна не выглянет.
– Чувачок, закурить не найдётся? – спросил самый тощий из троих.
– Любишь импортные? – поинтересовался Димка, отодвигая Веру за спину и одновременно освобождая правую руку.
– Не откажусь!
Левой рукой Димка достал из кармана своего армейского тулупа пачку папирос «Беломорканал» и протянул просившему, одновременно принимая позицию для нанесения удара, готовясь к драке.
– Ты чего такой борзый? Про импортные говорил, а сам Беломор протягиваешь, – загундосил тот, что стоял справа от тощего.
– Жадный! – констатировал тощий.
– Так это и есть самые, что ни на есть импортные, «Цузые» называются, – ответил Димка.
– Шутник, – бросил третий, принимая пачку в руки.
Разобрав по одной и возвращая её Димке, его пальцы разжались чуть раньше, чем тот успел её взять. Не дав пачке коснуться земли, Димка принял её на мысок сапога, привычным движением подкинул вверх, и, с лёгкостью поймав пачку, сунул её обратно в карман.
– Чисто не там, где убирают, а там, где не сорят, – произнёс он, ожидая, что же последует дальше.
– Ты откуда, такой вертлявый взялся? – продолжил наезд тощий.
– С ДОКа.
– Извини, чувачок, погорячились. Тебя, кажись, Димоном зовут?
– Н-ну.
– Девчонку покажи. Так, на всякий случай, будет без тебя, так чтоб никто не тронул. Мы предупредим…
Вера вышла из-за спины Димки и взяла его под руку, но с левой стороны, готовая при необходимости отступить назад. Отёк с глаз уже спал, а из-за сильного гнева и волнения на её щеках выступили всегда прячущиеся веснушки. Карие глаза сверкали от гнева.
– Ну, запомнили? – в голосе девушки звенела сталь. – Тогда мы пошли.
И Вера ледоколом двинулась прямо на них. Троица расступилась, пропуская их мимо.
– Наш человек!..
– Да, чувиху отхватил, что надо, такая не предаст. Страшненькая только.
– Зато надёжная, как швейцарский банк.
Троица долго смотрела им в спину, но они даже шагу не прибавили. Вера, всё это время пребывавшая в нервном напряжении, теперь начала успокаиваться, спадающее напряжение перешло в дрожь. Ноги подкашивались. Чувствуя, как её колотит,
