галстуком. Кресло придвинули к ломберному столику, заваленному документами и дипломатической почтой, доставленной из Белого дома. Президент визировал и подписывал бумаги, которые клал перед ним Хассет.
В тот день почту доставили непривычно поздно, и президент сокрушался, что до обеда уже не сможет начать диктовку речи для Сан-Франциско. Но он переговорил с Дьюи Лонгом, ответственным в аппарате президента за логистику. Президент планировал вернуться в Вашингтон 19 апреля, оттуда и выехать в Сан-Франциско на поезде в полдень на следующий день.
В 10.50 от главы аппарата Белого дома адмирала Леги в Уорм-Спрингс пришел подготовленный им ответ Гарриману. Леги знал, что Рузвельту было безразлично мнение явно слишком много бравшего на себя посла в Москве. Президенту было важно сохранить хорошие отношения со Сталиным, и он был намерен пресекать поводы к новым конфликтам. И Леги это тоже знал, отправив на утверждение Рузвельту следующий текст: «Черчилль полностью в курсе, и в промедлении с доставкой Вами моего послания Сталину необходимости нет. По Вашему второму вопросу. Я не желаю, чтобы слово «незначительный» было опущено, поскольку в мои намерения входит считать бернский инцидент незначительным недоразумением». В 13.06 в штабную комнату Белого дома поступит сообщение от Рузвельта. В нем было только одно слово: «Одобрено».
Телеграмма Сталину уйдет в тот же день в том виде, в котором ее написал Рузвельт.
Президент в тот момент позировал Шуматовой. Сохранять неподвижную позу было утомительно. Рузвельт брал короткие перерывы, чтобы подписать все новые бумаги и переброситься двумя-тремя словами. Иногда и сама Шуматова заговаривала с ним, чтобы портрет получился живее.
Неожиданно Рузвельт сказал, что хотел бы подать в отставку с поста президента. Все восприняли это как шутку.
– Вы это серьезно? – спросила, смеясь, Лаура Делано. – И что же вы будете делать?
– Я бы хотел возглавить Организацию Объединенных Наций, – не задумываясь, ответил Рузвельт.
В час дня президент сказал:
– Нам осталось работать пятнадцать минут.
Внезапно в 13.15, глядя на Дэйзи и положив левую руку на затылок, он произнес:
– У меня ужасно болит голова.
Он потер виски, его голова опустилась, он начал медленно сползать с кресла. Больше он в себя не приходил. Брюэнн оценил ситуацию как безнадежную. Рядом была Люси…
В 15.45 Рузвельт умер. В Москве было 22.45, в Лондоне – 21.45.
Непосредственной причиной смерти, которая, по словам доктора, грянула просто «как гром среди ясного неба», стало субарахноидальное кровоизлияние, вызванное аневризмой головного мозга.
Когда Элеоноре Рузвельт сообщили о смерти мужа, она сказала:
– Он умер как солдат.
Четверым детям, которые были на фронте, она написала: «Он довел свою работу до конца, и он хотел, чтобы вы выполнили до конца свою».
«Подобно Моисею, Франклин Делано Рузвельт видел
