грозно посмотрел на хозяина Назари.
– Учти, Рани, ты имел задачу обработать предателя так, чтобы не изуродовать его. Если же Мурдай после твоей с ним беседы не сможет самостоятельно передвигаться, если ты изуродовал его, сломав конечности, я лично подвешу на цепи тебя и лично займусь твоей персоной! И первое, что сделаю, – сломаю тебе позвоночник! Впрочем, уже этого будет достаточно, чтобы ты тихо сдох в своей конуре не нужный никому!
– Но почему ты так говоришь, саиб? Я работал с Мурдаем аккуратно! Жестко, но аккуратно. Да, я мог сломать его. Но иначе он молчал бы! Почему свой гнев с предателей ты переносишь на меня, своего верного раба?
Абдель пронзил Рани безжалостным, змеиным взглядом черных, слегка затуманенных наркотиком глаз.
– Почему, спрашиваешь? Потому, что я не позволю никому нарушать или не исполнять мои приказы и распоряжения! Ни рядовому бойцу, ни лучшему и приближенному командиру. А еще потому, что ты слишком много времени уделяешь удовольствиям. Или, думал, я не узнаю про гарем, который ты в тайне содержишь в Назари? Откуда подарил мне наложницу. Думал, я не узнаю, что ты после каждого похода уводишь у бедных афганцев молодых жен и дочерей, представляя глав семейств врагами ислама?
Шейх повысил голос:
– Ты много взял на себя, Рани! И я узнал об этом! Но, учитывая твои заслуги, наказывать не буду. Однако запомни, что только я могу решать судьбы людей. Не ты, а я, посланный на землю всевышним! Посему всех женщин, что держишь в гареме, отдашь воинам отряда, и, если я узнаю, что ты и впредь создаешь себе особые условия, я выполню обещание сломать тебе позвоночник. Тогда и посмотрю, как сможешь переспать с рабыней! Ты хорошо понял меня, Рани?
Хозяин Назари прошептал:
– Я хорошо понял тебя, саиб! Я поступил недостойно и заслужил наказания. Я оценил твою благосклонность! Клянусь, больше подобного не повторится! Благодарю за милость, саиб! Я твой вечный раб!
– Да, ты мой раб! Но благодарить рано! Я еще не убедился, что ты не искалечил Мурдая!
В это время моджахед внес два ведра. Рани перехватил их, отправив подчиненного назад в коридор, и окатил водой висящего на цепи бывшего товарища по оружию.
Тот пришел в себя, закашлялся.
Абдель подошел к пленнику:
– Ну, как чувствуешь себя, Мурдай?
Пуштун неожиданно зло произнес:
– Будь ты проклят, кровавый шакал!
Шейх изменился в лице:
– Вот ты как заговорил, ублюдок? А давно ли клялся мне в верности?
– Чтобы найти момент и придушить тебя! Жаль, не смогу теперь, а еще больше жаль, что тебя не прибили русские, когда ты позорно проиграл им и попал в их руки!
Слово подал Рани, воспользовавшись ситуацией:
– Слышишь, саиб, что говорит эта мразь? Он сразу начал поносить тебя, как попал на цепи. Разве я мог удержаться и не ввалить ему за подобный псиный лай?
Абдель кивнул ему:
– Заткнись!
Рани замолчал и отошел в сторону, проклиная в душе
