социального отражения, он представляет его противоречия со стороны самой этой организации.
Несмотря на веления времени, связанные с перестройкой нашего социального и мыслительного уклада, исследование ноосферы в части общественного разума наталкивается на сопротивление. Это и понятно, так как здесь выявляются стороны социального отражения и мышления, незнание и затемнение которых составило причину социального успеха тех наших обществоведов, легкомыслие которых (в неметафорическом смысле этого слова) обнаруживается все более. Легкомыслие, как условие и норма нетворчества, имеет своим последствием тяжелые нарушения в формировании общественного разума.
В «Дневниках» Вернадский подчеркивает, что концепция ноосферы является не постулативной гипотезой, но эмпирическим обобщением. Продолжение дела Вернадского в изучении ноосферы требует рассмотрения широкого круга вопросов, относящихся к категории общественного разума как важнейшего субъекта ноосферы, в особенности тех процессов, которые уходят корнями в социальное отражение и социальное мышление человека, в его социально-информационные и гносеологические технологии, неотделимые от культурно-цивилизованного содержания человеческого общества.
Мысль эта, как и вообще культурная мысль, пролагает себе дорогу в контекстах жизненной среды, формируемых множеством интересов, в том числе внекультурных. Подобные интересы также должны становиться объектом исследования, поскольку общественный разум есть борьба сил, созидающих мир как восходящий порядок, в котором каждый элемент получает свое оправдание через разум целого, и низводящих мир к единичности, тупой противопоставленности одинокого субъекта хаосу бессмысленного.
Общественный разум исходит из индивидуальных форм разума и интеллекта, включая искусственные интеллектуальные системы. По форме самоорганизации и по методам оценки он реализует принцип культуры – отбор наилучших образцов. В тезаурусах мышления его антагонист – противоразум – не имеет четкого оформления. Он описывается через отрицательные метафорические характеристики интеллекта/ума: злой ум, глупый ум и т. д.
Подобное отношение можно сравнить с фотографическим негативом, кэрролловским Зазеркальем, где смыслы принятого искажены, но искажены повсеместно, в общей инерциальной системе, отчего здесь и нет разрушительных последствий искажения.
В отличие от Зазеркалья общество сталкивается с разрушительными последствиями противоразума, причем последний с течением исторического времени начинает все больше обретать не метафорическое, но предметное значение всеобщего информационного антагониста – бюрократического разума, концентрированно действующего против культурного базиса ноосферы.
Бюрократический разум также развертывает свое надличное содержание, встраиваясь в социальное отражение наподобие онкогена, перерождающего ткань культурного
