на всю его дальнейшую жизнь в камеру, а самому постичь радость утех и удовольствий с его Лилиан, вот поистине будет развлечение и удовольствие. Правда у Константина есть выбор – он может не брать монету и прямиком сигануть в окно, ведь для чего-то оно открывалось. И не надо себя обманывать, что для того, чтобы с Константином выкинуть вот этот фокус. – Фокус! Это всё часть некоего фокуса! – Константина вдруг озарила пока ещё не до конца оформленная в смысл мысль. И Константин, глядя глаза в глаза высокому человеку, берёт рубль, кладёт его в карман пиджака и ждёт на свой счёт решения от высокого человека.
– Тогда до следующей встречи. – Говорит высокий человек. – Аш, проводи нашего гостя. – Обратившись к человеку в дверях, высокий человек покидает кабинет прежним, как и заходил способом, через дверь в стене.
Обратный путь Константина пролетел для него незаметно, и даже по выходу из самого здания, где на него во все глаза обращал внимание Николай, тот очень беспокоящийся за безопасность людей в этом здании сотрудник службы безопасности, он не придал никакого значение этому факту своей признательности со стороны Николая. Чем вывел того из душевного равновесия. – Одного приглашения наверх достаточно, чтобы человек в доску забурел и перестал вокруг себя людей замечать. – Со злостью и отчасти с завистью, Николай посмотрел в спину Константину, человеку, приближённому к людям избранными властью и могуществом. И по Николаю было видно, что он бы был не прочь и сам забуреть. А уж стоит ему дать возможность и все основания забуреть, то тут ему на этом поприще равных вряд ли сыщешь.
И, наверное, и сами люди с верхних этажей, те, кто при власти и могуществе, сторонились бы этого забуревшего Николая, который так исчерпывающе дух обмерит тебя ничтожного своим взглядом презрения, посмей ты ему дорогу перейти, что сам произвольно в штанах теряешься. А ещё у него есть при себе кулачищи, которыми он может добавить вам уверенности в том, что не стоит вам расходиться с ним взглядами на себя ничтожество. А так как эти люди при власти и влиянии, преотлично знают, что творит с людьми толика власти и признания, – по себе, сволочи из сволочей знаю, – то они в этом деле крайне избирательны и только при крайней необходимости, через своё признание дают такую возможность забуреть людям из низов.
Константин между тем оказался на улице, где лёгкий ветерок, а других степеней его порывов в этих местах и не наблюдается (разве только когда рынки охватывает рецессия и пошли свои падения вслед за падением столбика барометра, и начинается буря), только чуть-чуть освежил его голову. Чего было явно недостаточно, чтобы привести в порядок его мысли.
– И что всё это было? – задался к себе вопросом Константин, только сейчас ощутив нереальность произошедшего там, наверху. И чем больше Константин углублялся мыслями в то, что там происходило в кабинете, то больше ему не верилось, что это происходило на самом деле. – Да разве люди серьёзные и при таких должностях, могут, таким
