и принялся в отчаянии метаться по своей спальне. Наконец, измученный усталостью, я рухнул на постель и погрузился в сон, больше похожий на обморок. Я проснулся оттого, что кто-то приподнял полог кровати. В мутном свете луны я увидел гнусного урода, сотворенного мной. Он протянул руку, словно пытаясь удержать меня, но я вырвался и побежал вниз по лестнице.
Я провел ужасную ночь. Мне казалось, что чудовище настигает меня. К ужасу примешивалась горечь разочарования; то, о чем я так долго мечтал, превратилось теперь в кошмар. Я бежал по пустынным ночным улицам, стараясь не останавливаться. Иногда, обессилев, я брел неуверенной походкой, не смея оглянуться назад. Так я добрался до постоялого двора и вдруг увидел почтовую карету, показавшуюся в конце улицы. Это был швейцарский дилижанс. Он остановился прямо у дверей постоялого двора. Нельзя описать мою радость, когда я увидел Анри Клерваля, который, завидя меня, тотчас выскочил из экипажа.
– Милый Франкенштейн! Как я счастлив тебя видеть!
Я сжал его руку и, впервые за много месяцев, ощутил светлую радость.
– Ты скажи скорее, как поживают мои братья, отец и Элизабет!
– Они здоровы, и все у них благополучно… Но ты! – с тревогой проговорил он, вглядываясь в мое лицо. – 0! Ты худ, бледен, у тебя совершенно больной вид.
Меня снова охватила дрожь. Мы шли по улице, приближаясь к моему дому. Я боялся увидеть чудовище, но еще больше боялся, что его может увидеть Анри. Попросив его подождать несколько минут внизу, я быстро взбежал по лестнице. Я со страхом вошел в свою спальню, но к счастью, она была пуста. Ужасное существо исчезло.
Клерваль поднялся вслед за мной. Но я вдруг пошатнулся и без чувств рухнул на пол. То было начало нервной горячки, на несколько месяцев приковавшей меня к постели.
Я, действительно, был сильно болен, и только неустанная забота моего друга могла вернуть меня к жизни. Мне то и дело мерещилось сотворенное мной чудище, и я без умолку им бредил. К счастью, Анри счел эти слова бессмыслицей, приписывая их моей тяжелой болезни.
Я поправлялся очень медленно, но наступил день, когда я впервые с удовольствием заметил, что на деревьях появились молодые свежие побеги. Я чувствовал, что в моей груди возрождаются любовь и радость.
– Дорогой Анри! – воскликнул я, – ты спас меня! Чем я могу отблагодарить тебя?
– Ты отблагодаришь меня, если поскорей поправишься, и мы сможем с тобой кое о чем поговорить.
Я вздрогнул. «Поговорить? Неужели я мог рассказать ему о моем чудовище?»
– Успокойся, – сказал Анри, заметив, что я переменился в лице, – я не собираюсь касаться того, что тебя волнует. Ты устал, ляг и отдохни! А теперь я тебя порадую: вот письмо, которое уже несколько дней ожидает тебя. Оно от твоей кузины.
Глава 6
Клерваль протянул мне письмо.
«Дорогой кузен! Ты был болен, очень болен, и даже частые письма Анри не могли меня успокоить. Ну, теперь выздоравливай
