широкую неглубокую яму, которую периодически заполняли смесью чернозёма, старого конского навоза и соломы. Потом всё заливали водой и месили ногами. Полученную смесь выкладывали лопатами в деревянные формы и просушивали несколько дней на солнце. В результате получались большие, в три пуда весом, земляные блоки. Процесс повторяли до тех пор, пока не наготовили достаточное количество блоков, из которых потом и сложили сами своё новое жилище с тремя небольшими окошками, смотрящими в степь. К мазанке пристроили хозяйственные помещения для скота и домашней птицы.
Осенью сорок третьего по доносу односельчан Марию арестовали. Вина её заключалась в том, что собирала она в поле колоски пшеницы, оставшиеся после уборки зерна. Три года отбывала она наказание в Саратовской тюрьме, в той самой, в которой одновременно с нею находился и умирал от голода и вшей академик Вавилов. В том году, когда посадили мать, Нина окончила семилетку и стала работать воспитательницей в детском саду. Старший брат Коля учился на тракториста. Через год Нина уехала в Саратов и поступила в медицинский техникум, располагавшийся в красивом здании на улице Чернышевского.
Оставшаяся без родителей, одна – она следующие три с половиной года выживала на крохотную стипендию. Не было сменного белья, нечего было надеть на себя, взятые из дома, скатанные руками её матери валенки давно потеряли свои подошвы, и ноги, чтобы не обморозить, приходилось обматывать тряпками…
И всё же она училась. Её упорный характер не позволил ей сдаться и отступить. Чёрный хлеб был не каждый день, от голода кружилась голова, но Нина старалась не пропускать занятий. В столовой техникума можно было бесплатно напиться горячего чаю и хотя бы на время затушить чувство голода. Случалось, что пленные немцы, завидев группку девчонок, начинали улыбаться и, в знак внимания, протягивать кусочки хлеба от своего пайка. Как хотелось взять этот кусочек… но с руки немца… Нет! ..
В сорок шестом, отбыв срок, Мария вернулась в свой опустевший дом. Её сын Николай последние два года жил в опустевшей избе один. Одиночество и беды наложили отпечаток на его характер. Он был молчаливым, серьёзным, не по годам повзрослевшим. Война вообще всех быстро делала взрослыми. В свободное время Николай любил рисовать. Рисовал на разных обрывках, какие попадались под руку. Истомившаяся по детям Мария не могла нарадоваться на своего сыночка. Летом на каникулы приехала и дочь Нина. Николай показывал сестре свои новые рисунки, познакомил со своей подругой – Марусей, на которой собирался осенью жениться.
После тюрьмы и как дочери раскулаченных, Марии трудно было найти работу в колхозе. Она сидела дома, иногда перебиваясь небольшими заказами, как когда-то в Гражданскую: шила одежду, вязала носки, катала валенки. Всему этому она научилась от своей матери Пелагеи.
В один из дней, сидя с утра у окна, Мария сучила пряжу. Перед ней на коротком шесте была подвязана куделя овечьей шерсти. Периодически отводя
