следовало…
Вот я и психанул. Скинул тапочки, сунул ноги в ботинки и выбежал из квартиры, не завязав шнурки.
– Данечка, куда ты? Сынок, постой! Объясни… – мамин голос, смешанный с плачем, еще долго преследовал меня. Лавочка под деревом в тихом сквере укрыла меня от посторонних взглядов. Что дальше?
Я пытался себя утешить, но не мог. Сирота при живых родителях.
Мама родила меня в восемнадцать. Отцу тогда было двадцать три, он крутил баранку, а мама училась в институте. Где и как свела их жизнь, не важно. Только один факт, который я разглядел в глазах отца, имел значение – они оба не хотели меня и не любили. Отец уговаривал мать сделать аборт, а та послушно кивала. Им негде было жить. По их рассказам, после моего рождения всем было несладко. Приходилось делить угол в коммуналке с отцовской теткой, родом он сам был из Подмосковья. Это теперь почти что Москва, и всем без разницы, откуда человек приехал, а тогда, поносимому словечком «лимита», да еще без собственного жилья, ему приходилось тяжко. А мать? Москвичка, попавшая из скромной, но отдельной квартиры в коммуналку, порицаемая родителями за недальновидность. Похоже, именно моя бабка по материнской линии настаивала на аборте, чтобы не получился «не пойми кто, не пойми от кого». Однако я родился. И своим рождением я должен быть благодарен совершенно посторонним людям, которые вразумили неоперившуюся парочку. Кто эти люди? Отцовская тетка, спавшая на полу ради него и матери, да еще неизвестные мне родственники, а может, и просто чужие люди, проходившие мимо по жизни, но неравнодушные к чужим проблемам.
Воспоминания о детстве были разрозненны и выстреливали из прошлого яркими мазками, будто кляксы с кончика перьевой ручки. Там были игры в детском саду, ненавистная манная каша, первый велосипед (его мне подарила соседка, когда ее сын ушел служить на флот), первое купание в реке с большим надувным кругом (тоже дар соседки), первый день в школе, первая двойка у доски… Обычные воспоминания обычного человека. Только я не видел там родителей. Ни мама, ни папа как будто не принимали участия в моем воспитании, хотя мы тогда уже жили в крошечной квартире. Но кому, как не им, заботиться обо мне? Если я играл, то или сам с собой, или с другими детьми. Если я катался на велосипеде, то опять же в компании другого мальчика и его мамы, но не моих родителей. Зимние прогулки на лыжах в парке – опять я один.
Когда же родители появились в моей жизни?
Первое воспоминание о нашем общем досуге было довольно странным. Я брел вдоль витрин огромного магазина, глядя на все товары снизу вверх, и по привычке взял руку рядом стоящего мужчины, который, слегка удивившись, внимательно посмотрел на меня.
«Я не твой папа», – улыбнулся великан, и тут подоспел настоящий отец.
Вместе с ним из глубины магазина появилась мама. Они забрали меня у дяди, явно испытывая чувство стыда за то, что оставили ребенка. Витрины вновь замелькали перед глазами…
Вспомнилось еще, как мы ходили в кафе – единственный раз.
