любопытство, и общее мнение состояло в том, что ничего хорошего мы не замышляли. Крестьянский ум – особенно у русского крестьянина, – естественно, подозрителен, а простой англичанин имеет в России дурную репутацию очень хитрого человека; поэтому к нашему отряду относились со смешанным чувством подозрительности и неприязни, смягченным добродушной терпимостью.
Манджиль расположился в начале пятидесятимильной долины, которая спускается к Каспийскому морю через Решт, и узкая щель в горах, через которую Сефид-Руд, или Белая река, – кстати, обычно красного цвета, – стекает к морю, действует как воронка для северного ветра, который дует в течение всего лета бесконечным ураганом, создавая Манджилю печальную славу невыносимого места для жительства. К счастью, этот ветер не дует в зимние месяцы, иначе нас ждало бы множество неприятных моментов. У нас не было времени на изучение окрестностей: вскоре стемнело, и мы только обрадовались поводу лечь пораньше и хорошенько выспаться, прежде чем пуститься в завтрашние приключения.
На следующий день, в воскресенье 17 февраля, в хорошую погоду мы тронулись в путь на рассвете – в последний и самый критический этап нашего путешествия, – с приятной перспективой пересечения Каспийского моря уже на следующее утро, если судьба будет к нам благосклонна. Но мы уже начинали понимать, что судьба должна быть исключительно доброй, чтобы это произошло.
Прекрасные 70 миль дороги от Манджиля до моря описывались многими путешественниками, и я обязан внести свой скромный вклад. От почтовой станции дорога петляет вниз с пологим уклоном примерно на полторы мили к мосту Манджиля, где пересекается с Сефид-Руд, и начинается последний спуск к морю. Прочный мост из камня и железа расположился в крутом V-образном провале в горах, где дорога сворачивает на север. После пересечения реки дорога петляет вдоль ее левого берега на протяжении следующих 40 миль, после чего начинается равнинная местность. Отсюда она немного отклоняется влево, достигая Решта примерно на 52-й миле, а Энзели на 70-й.
В устье ущелья, сразу за мостом Манджиля, мысли солдата неизбежно обращаются к внушающим страх природным препонам, с которыми сталкивается любая армия, которая может попытаться форсировать это узкое ущелье на виду у решительного врага. Во многих местах дорога вырублена в скале; слева громоздятся скалы, а справа отвесный обрыв к ревущему потоку Сефид-Руд, непроходимый во все времена года. Скалистые отроги и крутые ущелья на правом берегу реки дают противнику отличное прикрытие для снайперской стрельбы по войскам на дороге, и очевидно, что любая попытка наступления повлечет за собой параллельное движение по обе стороны реки.
Несмотря на то что путешественник отчетливо понимает, что оставил Персию позади и вступил в совершенно новую страну, настоящий лес до сих пор еще не начался. Низкие горы по-прежнему бесплодны, но все же не совсем лишены деревьев; многочисленные оливковые рощи выстроились
