что айильцы без снисхождения обходятся с теми, кто забредает в Пустыню, не испросив их дозволения. Эгвейн была уверена, что сумеет окутать женщину потоками Воздуха и та не сможет метнуть копье. Но дальше-то что? Не исчезнут ли путы в тот момент, когда она будет переноситься? А что, если Дева успеет-таки метнуть копье прежде, чем Эгвейн растворится в воздухе? Мало радости оказаться в Танчико, пронзенной айильским копьем. Можно, конечно, замкнуть потоки, но тогда после исчезновения Эгвейн Дева останется в Тел’аран’риоде связанной и беспомощной. А вдруг вернется лев или эта тварь, похожая на кабана?
Нет. Нужно что-то предпринять, постараться, чтобы Дева опустила копье хотя бы на миг. Тогда Эгвейн закроет глаза и перенесется обратно в Танчико, где ей и следует быть. А то глупые фантазии заносят ее невесть куда. По правде сказать, Эгвейн не была уверена в том, что женщина, случайно попавшая во сне в Тел’аран’риод, способна причинить реальный вред, но рисковать ей не хотелось. С айильскими копьями шутки плохи. Все равно эта Дева через несколько мгновений исчезнет. Нужно просто чем-то отвлечь ее ненадолго.
Может быть, изменить одежду? Как только эта мысль пришла ей в голову, платье Эгвейн сменило серое, с коричневыми разводами одеяние – точно такое же, как у айилки.
– Я не причиню тебе зла, – дружелюбно произнесла Эгвейн.
Однако воительница не опустила копья, а, сдвинув брови, сказала:
– Девочка, ты не имеешь права носить кадин’сор.
И в тот же миг Эгвейн поняла, что стоит посреди пустыни обнаженной. Солнце нещадно опаляло кожу, а раскаленный песок жег босые ступни, вынуждая переступать с ноги на ногу.
Девушка была потрясена – она и понятия не имела, что в Мире снов силой воображения можно менять не только свой, но и чужой облик. Сколько же здесь возможностей, сколько правил, о которых она даже и не подозревала? Эгвейн поспешно вернула себе темное платье для верховой езды и крепкие башмаки и одновременно лишила Деву ее одеяния. Для этого ей пришлось почерпнуть Силу из Источника, – очевидно, воительница сконцентрировалась на том, чтобы Эгвейн оставалась нагой. А Эгвейн тем временем удерживала поток саидар наготове, чтобы перехватить копье, если Дева все же метнет его.
Теперь оторопела воительница. Копье в ее руке дрогнуло, и Эгвейн, улучив момент, закрыла глаза и мгновенно перенеслась в Танчико, к подножию скелета гигантского кабана. Или кого бы там ни было. Сейчас она даже не взглянула на чудной костяк. Ее стало утомлять от созданий, похожих и не похожих на кабанов. «Как мне это удалось? Впрочем, хватит вопросов – из-за них меня все время заносит не туда. Но уж больше такого я не допущу».
И еще одно показалось Эгвейн странным. За миг до того, как она закрыла глаза, чтобы перенестись из Пустыни в Танчико, девушка отчетливо увидела позади айилки другую женщину, смотревшую на них обеих. Златокудрую женщину с серебряным луком в руках.
«Это уж и вовсе невероятно, – сказала себе Эгвейн. –
