пруда. На ближнем берегу лежали поросшие зеленым мхом валуны, а на дальнем раскинулась лужайка, покрытая ковром лесных цветов. Это был тот самый пруд, в котором он мальчишкой учился плавать.
– Что же ты не купаешься?
Ранд вздрогнул и обернулся. Позади него, в своем обычном мальчишеском кафтанчике и штанах, усмехаясь, стояла Мин, а рядом с ней Илэйн, с ее золотистыми кудряшками, в зеленом шелковом платье, которое было бы более уместно во дворце ее матери.
Первые слова произнесла Мин, но Илэйн тут же добавила:
– Вода-то какая, Ранд, – так и манит. Нам здесь никто не помешает.
– Я не знаю, – нерешительно заговорил он, но Мин не дала ему закончить.
Обняв Ранда за шею, она привстала на цыпочки, потянулась к нему, как бы для поцелуя, и тихонько промурлыкала, повторяя слова Илэйн:
– Нам здесь никто не помешает.
Затем она отступила на шаг, скинула свой кафтан и стала развязывать ворот рубахи.
Потрясенный, Ранд увидел, что платье Илэйн уже лежит на зеленом мху и дочь-наследница Андора намеревается стянуть через голову сорочку.
– Что вы делаете? – спросил он не своим голосом.
– Собираемся с тобой искупаться, – ответила Мин.
Илэйн одарила его улыбкой и стянула свою сорочку. Ранд поспешно, хотя и без особого желания, отвернулся и неожиданно увидел Эгвейн. Печально взглянув на него большими темными глазами, она повернулась и, не проронив ни слова, скрылась за деревьями.
– Погоди, – закричал он ей вслед, – я все объясню.
Он бросился ей вдогонку, но у кромки деревьев его остановил голос Мин:
– Не ходи туда, Ранд.
И Мин, и Илэйн уже медленно плавали на самой середине пруда. Над водой виднелись только их головы.
– Возвращайся к нам, – позвала Илэйн и поманила его, подняв над водой тонкую руку. – Разве ты не заслужил права получить взамен то, чего хочешь?
Ранд растерянно переступил с ноги на ногу – он и хотел идти, да не знал куда. Слова девушки прозвучали странно. Получить то, чего он хочет, – что же она имела в виду? Ранду показалось, что он вспотел, и, желая утереть пот, поднял руку к лицу. Плоть на ладони сгнила и разложилась до такой степени, что нельзя было рассмотреть выжженный на ней некогда символ – знак цапли. Сквозь отвратительную рану с воспаленными краями просвечивала кость.
От ужаса Ранд очнулся, но, даже поняв, что это был кошмарный сон, он не мог унять дрожь. Пот пропитал белье и льняные простыни. Ныл обожженный бок, который так и не удалось залечить. Он потрогал плохо зарубцевавшуюся рану – кружок около дюйма в поперечнике продолжал болеть. Даже Морейн, применившая к нему Исцеление Айз Седай, не сумела вылечить его полностью. «Но я еще не гнию. И с ума пока не сошел. Пока еще нет». Еще нет. Этим все и было сказано. Ранд сдержал подступивший смех – не хватало еще расхохотаться, как будто он и впрямь малость
