уж много… совпадений и нюансов. Мысленно пообещала себе припереть подруженцию к стенке и с особой жестокостью выпытать у нее всю информацию.
Тем временем невразумительный диалог Юльки и Жени закруглился, и парень, перехватив нас поудобнее, слегка ускорил шаг, правда не преминул глумливо спросить:
– Кстати, красавицы, а что вы там голосили на входе про Магистров, жертвы, готовность на все и прочие интересные вещи?
Все же какая противная ворона, а?!
Мы молчали. Не дождавшись покаяния, этот мерзкий мужик демонстративно задумался:
– Юль, а твоя образцовая сестрица знает о том, где гуляет по ночам ее младшенькая? Или стоит спросить, знают ли об этом твои родители?
– Ты с ними не знаком, так что не надо, – враждебно сверкнула глазами Ласточкина, наконец перестав напоминать контуженную любовью дурочку.
– С ними, может, и нет, а вот рассказать Соколу, где шляется девочка-подросток, которую он взялся опекать, очень даже могу! Соколов поведает об этом своей девушке, а та вашим общим родителям. Согласись, классный план!
Юля вырвала руку из хватки гота и, встав перед ним, уперла руки в бока.
– Слышь, ты! – рявкнула девушка. – Ворон, тебя совершенно не касается то, где я хожу по ночам и что делаю! И стучать Соколу – последнее дело! Кем ты будешь после этого?!
Словно в противовес моей злой подруге, которая сверкала глазами и разве что не дымилась от ярости, Ворон был спокоен и невозмутим. Стоял, скрестив руки на груди и расставив ноги для большей опоры, а его некоторую нервозность выдавал лишь перестук пальцев по затянутому в черную кожу рукаву. Да и выражение лица, подсвеченного луной, было, конечно, как у статуи, но нехороший прищур глаз как-то не обнадеживал. По ходу, суровому готу крепко не понравился тон, в котором с ним говорила Юлька. Впрочем, оно и неудивительно. Мне бы тоже эта агрессия, замешанная на хамстве, не понравилась. Я, конечно, понимаю, что нервы и все такое, но все же… Хотя Ласточкина всегда в гневе не выбирала выражений.
Говорил он тихо, но крайне холодно и… отрезвляюще. Даже я почувствовала себя экзальтированной малолеткой, которая не думает ни о чем, кроме осуществления мимолетных желаний.
– Разумеется, это меня не касается и, конечно же, последнее дело. Само собой, меня не должно колыхать, что две юные девушки ходят по таким неблагополучным местам в такое время. И я даже не про кладбище, Юль! Вы сюда как-то добирались в такой поздний час и каким-то макаром собирались ехать обратно. Зная тебя, вовсе не на такси, хотя и оно не гарант безопасности! Ты хоть представляешь, сколько вокруг всяких мраз… нехороших личностей? И вы для них легкая добыча.
Юлька сдулась так же быстро, как и вспыхнула. Сказать ей было определенно нечего.
Я вздохнула и решила снова мысленно примерить на себя мантию миротворца и дипломата.
– Евгений, вы, несомненно, во многом правы. И прошу извинить мою несколько невоздержанную в словах и эмоциях подругу.
Пауза, во время которой с меня не спускали пристального взгляда, после отрывистый кивок, и Женя двинулся вперед, уже не
