ноге Вонга. Вновь опрокинувшись на спину, поймал падающего на меня спиной капрала руками за плечи, а ногами под поясницу. Резко выбросив ноги вверх, перебросил массивное тело Вонга через себя в сторону Леки, который, как потом выяснилось, на мгновение замешкался, опешив от того, что я, будто бы игнорируя его, переключился на другого, предназначавшегося вовсе не мне противника. Однако отскочить от падающей на него туши он успел, после чего обрушил на меня град ударов, завершившийся мощнейшим тычком по ребрам, от которого у меня вмиг перехватило дыхание и потемнело в глазах.
Скорчившись на татами, я не обратил внимание на то, что кто-то перелетел через меня, словно споткнувшись. Это был отправленный в нокдаун Лека. Увлекшись моим избиением, он не ожидал, что Сол последует моему примеру – бить того, кто удобней подставился, – и потому пропустил удар, нанесенный Уиллисом в прыжке двумя ногами.
Больше таких легких побед не было. Побед больше не было вообще. Следующие четыре пары бойцов, приняв нашу тактику, не зацикливались на одном противнике, при этом либо грамотно разделяли нас, либо заставляли жаться друг к другу.
В конце концов я уже ничего не соображал и ничего не видел, лишь пытался наносить удары в сторону прилетающих оплеух, если они не сбивали меня с ног. Заплывшие глаза нестерпимо щипало от попадающего в них пота, из носа текла кровь вперемешку с соплями, во рту скрипели обломки зубов, и при этом в голове крутилась лишь одна мысль – хоть как-то достать ненавистного противника.
И вдруг все кончилось. Я еще некоторое время продолжал колотить воздух руками, хрипя и отплевываясь кровавыми слюнями, пока не понял, что меня уже никто не бьет. Не слышно было и подзадоривающего улюлюканья собравшихся вокруг зрителей. Лишь кто-то негромко переговаривался, но из-за пульсирующего шума в ушах и собственного надсадного дыхания я не мог ничего разобрать.
Сквозь щелки заплывших, залитых слезами и потом глаз я различал только расплывчатые тени. Кое-как проморгавшись, увидел, что окружавшие татами солдаты выходят из помещения. Одновременно с осознанием окончания первого этапа так называемых вступительных экзаменов ноги подкосились, и я рухнул на четвереньки. Стоял так довольно долго, борясь с желанием лечь на прохладный пластик, свернуться калачиком и провалиться в сладостное забытье, отрешившись от всего мира. И я уже готов был это сделать, когда вдруг вспомнил, что где-то рядом должен находиться Сол.
С трудом поднял голову и осмотрелся. Товарищ сидел в трех шагах от меня, обняв колени и опустив на них голову.
– Сол, – позвал я.
Уиллис повернул ко мне окровавленное лицо, хотел что-то сказать, но тяжело, с надрывом закашлялся. Доковыляв до него на четвереньках, я сел рядом. Дождавшись, когда Сол закончит кашлять, спросил:
– Как себя чувствуешь? Сильно хреново?
– Нормально, – ответил он, поперхнувшись на последнем слоге, и снова закашлялся. – А здорово ты Вонга
