и женится на ней. Девушка принимающая и выходит замуж. Все. Хэппи энд. Но!.. – И Либерман поднял указательный палец правой руки вверх, – но у каждого из них свой жизненный сценарий долгой и счастливой семейной жизни. И надо же было так случится, что они не совпали. Бывает. Бывает чаще чем хотелось бы. И по какой-то причине, не найдя компромиссов, происходит разрыв отношений. Молодые люди расходятся. А это уже не прописано в их жизненных сценариях!!!
В этом момент профессор остановился и посмотрел на Татьяну.
– Теперь вы понимаете? Крах, кризис – ну и весь прочий негатив. Если личность гибкая и пластичная, через какое-то время она адаптируется к изменившейся ситуации. Начинает формироваться новый жизненный сценарий. Происходит его корректировка. Но так бывает не всегда.
– И что делать тогда, – простодушно спросила Татьяна.
– Не затягивать. Обращаться к психотерапевту, что в принципе вы и сделали. Где-то интуитивно, на уровне подсозния вы поняли, что ваш путь и ваша победа могут помочь и другим женщинам.
– Я как-то об этом не думала.
– Я же говорю подсознательно. Профессор смотрел на Татьяну и улыбался. Ему была симпатична эта во многом несчастная, но сильная духом женщина.
– Вы гордитесь собой. Не краснейте и не стесняйтесь. Это нормально. Вы молодец.
– О, довольно уютное местечко, – Михаил Львович обратил внимание на округлой формы беседку, обильно окутанную девичьим виноградом.
– Давайте присядем. Они устроились за, покрашенный светло-коричневой краской круглый столик, стоящий в центре беседке.
– Какой чудесный день, – расправляя плечи и вдыхая полной грудью воздух произнес Либерман. Татьяна согласно кивнула головой и ее светлые кудрявые волосы заиграли веселыми цветными переливами в лучах осеннего солнца.
«Красивая женщина», – подумал профессор, но помня, на чем прервался, продолжил свою незаконченную мысль:
– Путь через помощь другим – это тоже ВЫХОД. Он сделал ударение на слове выход. Именно так. Выход большими буквами. Новая цель, новый сценарий, новый смысл.
Либерман вдруг замолчал.
Татьяна удивленно посмотрела на него:
– Что-то случилось? – озабоченно спросила она.
– Да нет Танечка, все нормально. Вы не возражаете, что я вас Танечкой назвал. Как-то фамильярно получилось.
Татьяна снова зарделась.
– Вы знаете, Михаил Львович, – а мне даже как-то приятно. Как будто бы мы ближе стали.
– Ну тогда все в порядке. Обещаю не злоупотреблять диминутивами.
– Чем, чем?
– Диминутив – это уменьшит ласкательная форма. Простите, Татьяна, у меня такое бывает. Лицо Либермана было серьезно-спокойным, без тени иронии.
– Это может быть даже где-то профессиональное. Иногда использую в работе. Ну и с вами как бы само собой получилось. Не могу же я вас ну или любого другого симпатичного мне пациента
