чтобы я занимался вашим делом?
– Не знаю, – ответил Пурлиев, – я сейчас ничего не знаю. – В этот момент раздался телефонный звонок. – Я тебе перезвоню, – сказал он в трубку и, отключив телефон, убрал его в карман.
– Вы уже разговаривали со своей дочерью? – поинтересовался Дронго.
– Пока нет. Она у Колосковых. Там все в порядке. Я не хотел ее волновать. Пусть отсюда уедут полицейские и следователи, заберут труп, и тогда я ей позвоню.
– Вы очень заботливый отец, – заметил эксперт.
– Опять иронизируете? – покачал головой Пурлиев.
– Нет. Восхищаюсь вашей выдержкой.
– Я больше не буду с вами разговаривать, – возмущенно проговорил хозяин дома. – Я уже понял, что это была большая ошибка с моей стороны – попытаться просить вас о помощи. Вы с самого начала не хотели мне помогать. Уже по вашим вопросам я понимал, что вы считаете меня обыкновенным коррупционером и почти проходимцем. А ведь я – серьезный политик.
– Который сумел купить дом в Жуковке, носит часы за сорок тысяч долларов, имеет целый гараж дорогих элитных машин, свою компанию, рыночная стоимость которой зашкаливает за пятьдесят миллионов долларов, – в тон собеседнику произнес Дронго.
Наступило молчание. Пурлиев размышлял, как именно стоит ответить, и наконец спросил:
– Эти глупости вы взяли из Интернета?
– Ваш дом, машины, часы и компания – тоже глупости?
– У вас примитивное мышление, господин эксперт, – презрительно усмехнулся Пурлиев. – Свои деньги я зарабатываю своим трудом. И своим бизнесом. Вы просто не можете в это поверить.
– Не сомневаюсь. Все государственные воры обычно так и говорят. Это не потому, что я очень симпатизировал режиму Туркменбаши, просто я не люблю таких людей, как вы, Пурлиев. Это именно вы и вам подобные растащили бывшую страну по кускам, чтобы вам было легче ее грабить, обворовывать, наживаться. Вам плевать на обычных людей. Все ваши разговоры о суверенитете, патриотизме, независимости скрывают только шкурные интересы. Еще тогда вы все поняли, как легко можно ограбить собственный народ, если развалить большое государство и самим стать элитой в каждой стране. Элитой, которая уже не боится тяжелой руки Москвы. Когда можно делать все, пока ты хвалишь и льстишь очередному маленькому диктатору, пока готов выслуживаться и пресмыкаться. И при этом вы и вам подобные считают себя настоящими бизнесменами.
В комнату вернулся Вейдеманис и, улыбнувшись, сказал:
– Кажется, вы ругаетесь, твой громкий голос разносится по всему дому.
– Нет. Мы признаемся друг другу в любви, – ответил Дронго. – До свидания, Пурлиев. И подумайте над моими словами. Я почти убежден, что вы еще захотите меня увидеть.
– Не уверен, – помотал головой Пурлиев, – вы мне больше не нужны.
– Зато вы мне, кажется, становитесь интересны, – бросил Дронго, выходя с Эдгаром из комнаты.
– Что ты думаешь
