Подранок родит более злого потомка, а тот в свою очередь обходится без наших стрел, и получается поколение особо невосприимчивых. Неуязвимые!
– Ученые объясняли, будто у гамонов нарастает что-то вроде сердечных мозолей…
– Слышал! – Виктор пренебрежительно отмахнулся. – Кальциевая скорлупа миокарда, хитин-холестерин и прочая абракадабра. Только нам-то что до этого? Мы свое дело делаем честно, согласен?
– Ну, да, – Петр заметил, что приятеля заметно развезло от выпитого.
– Вот и соображай дальше, Петруш. Дело мы свое исполняем должным образом, а там внизу с каждым годом хуже и хуже. Спрашивается, почему?
Петр нахмурил лоб.
– Может, из-за путаницы со стрелами?
– Ерунда!.. То есть, стрелы, конечно, тоже порой путают. И мишени путают. Кстати, на «серебристых» в этом смысле я даже не грешу, им-то в самцов целить резона нет. Другое дело – наш брат. Уж здесь-то, верно, с досады, кто-нибудь да срывается. Садит без разбору всеми видами наконечников. И начинает гамон лапать гамона, а гамониха слюни пускает по таким же, как она. Только у них это и раньше встречалось. Я в архивах специально копался. И мужеложство, и лесбийские игры – все пышным цветом процветало. За то архишефы их и казнили. Помпея, Содом с Гоморрой, прочие города-городишки… Вот только… – Виктор вздохнул. – Все это, Петруша, частности. Главное, видишь ли, кроется в том, что мы тоже перестали их любить. Раньше любили, а теперь нет. Мы на них как на врагов и зверей бешеных охотимся. Понимаешь? Вот и они нам таким же макаром отвечают.
– А ведь верно! – Петр удивленно передернул плечиком. – И я на них уже иначе гляжу. В самом деле, как на врагов…
– Во-от! Дошло, значит! – Виктор ухмыльнулся. – Ты вот сегодня схлопотал от них тройку оплеух, и что? Какая в тебе небесная радость после этого осталась?
– Ну, может быть, самую чуточку…
– Брось! Никаких чуточек! Конечно, злишься и досадуешь. Вот и оружие свое пошел обновлять… – Виктор шумно вздохнул. – А ты никогда не интересовался, какие там внизу пословицы появились в последние века?
– Ты о фольклоре гамонов?
– Ну да!
– Как-то, знаешь ли, не приходилось вникать.
– А напрасно… Попадаются, знаешь ли, преинтереснейшие высказывания! Со своим особым смыслом!
– Ну, например?
– Да пожалуйста! – Виктор фыркнул. – «Насильно мил не будешь» – хорошо, да? Или «Любовь зла – полюбишь и козла»… Чуешь, в чей огород камушек?
– Ты думаешь…
– Да не думаю я ничего, Петруш! Куда мне! Пусть архангелы да архистратеги думают, на то у них и головы. Только вот конфетка, Петруш, получается крайне неаппетитная. Мы по мере сил обучаем гамонов науке любви, они же с нашей наукой борются и воюют. Поскольку воспринимают ее как насилие над собственными душами.
– Разве это можно называть насилием?
– А почему
