Алексей обвел глазами просторный кабинет.
– Не научился, грешен, – вздохнул генерал. – Поэтому по старинке все на бумажке записываю. – Он уткнулся в папку. – Значит, так. На спортивной базе произошло предположительно покушение на убийство. Капитан команды керлеров, железно попадающей в олимпийскую сборную, находится сейчас в больнице в тяжелом состоянии. В коме она, Леша. И на Олимпиаду, соответственно, не попадает. Произошедшее можно квалифицировать как несчастный случай на тренировке, что происходит сплошь и рядом.
– Я в курсе, – кивнул Алексей. – Спорт дело такое. Травмоопасное.
– Мы бы и списали все на несчастный случай. Если бы не напряженнейшая обстановка в команде. В общем, развалилась она, Леша, – грустно сказал генерал. – А медаль у нас в плане. Средства большие выделены. Понятно, всем хочется поехать на Олимпиаду. Тот, кто попытался убить Лукашову, на этом вряд ли остановится. Если он поймет, что не попадает в сборную, примется еще энергичнее расчищать себе место.
– Пошлите туда опергруппу, – пожал плечами Алексей. – Заведите уголовное дело. Задержите преступника, в конце концов. Я думаю, несложно установить, кто совершил покушение на, как вы сказали?.. Лукашову?
– Алина Лукашова – скип сборной. Иначе – капитан. Ключевой игрок. За ее место теперь и будет главная битва.
– Ну так разберитесь, наведите порядок. В рамках закона.
– В том-то и трудность, – генерал тяжело вздохнул и закрыл папку. – Разобраться можно. И наказать тоже. А Олимпиаду кто будет выигрывать, а? Керлинг – молодой вид спорта. Игроков мирового уровня немного, и каждый из них на вес золота. Потеря Лукашовой – уже трагедия для сборной. А если преступление совершил игрок, без которого команда на Олимпиаде провалится? А?
– Что ж, выходит, если ты надежда олимпийской сборной, то и убивать можно? – сердито спросил Леонидов.
– Есть такая пословица: победителей не судят. Поэтому решение принято такое…
– Кем принято?
– Эта Олимпиада – дело государственной важности. Все на контроле в самых верхах, и решение принято там же. Потому я с тобой разговариваю, а не твой непосредственный начальник. В общем, так… Дело возбуждать пока не будем. Ты поедешь туда один, под видом, ну, скажем, какого-нибудь помощника по чему-нибудь, неважно, и все разузнаешь. Ты гениальный сыщик, Леша, можно сказать, лучший, – польстил генерал. – Поэтому для тебя это пара пустяков. Ты все узнаешь, получишь признание убийцы, и мы подождем до Олимпиады. Если, конечно, это игрок сборной. Дадим ему выступить, а потом… Если он станет чемпионом или хотя бы призером, тема закрыта. Потому что победителей не судят. Сам понимаешь, ему Президент лично пожмет руку. И вся страна будет им гордиться. А если он проиграет, то мы его накажем по всей строгости закона, – сурово сказал генерал. – Ты все понял?
– Ловко, – Леонидов покачал головой. – Хорошие психологи со сборной работают. Ведь это мотивация, а? При Сталине недаром почти у всей верхушки родственники сидели. И атомную бомбу делали за страх, не за совесть. Потому что страх – сильнейшая
