отец» Пален этого ребенка видеть не хотел. Сознание, что он, неведомо для себя, послужил не более чем ширмой для прикрытия непристойной и, мягко говоря, постыдной связи, его просто убивало и наполняло отвращением к прелестной девочке. Человек не всегда властен в самом себе…
Мария была к дочери совершенно равнодушна. Наверное, подобное качество она унаследовала от матери, ибо Екатерина Скавронская-Литта оставалась, как уже говорилось, фантастически безразлична к жизни вообще и к своим детям – в частности.
Юлии никто не открывал тайны ее рождения. Но, возможно, она сама обо всем догадалась, ибо в Италии только ленивый, взглянув на эту пару, не восклицал: «Как же красивы эти отец и дочь!»
Они объехали всю страну, но больше всего времени провели в Неаполе.
Этот город еще хранил память о законном, так сказать, деде Юлии – Павле Мартыновиче Скавронском, бывшем российском посланнике при неаполитанском королевском дворе[8].
Впрочем, в памяти неаполитанцев осталась отнюдь не дипломатическая деятельность Скавронского. Дипломаты о нем давно забыли, но престарелые любители музыки отлично помнили, ибо это был воистину меломан из меломанов… Однако весьма курьезный меломан.
Мало того что Скавронский обожал слушать оперы – а неаполитанский оперный Тeatro di San Carlo славился на весь мир! – он еще обожал их писать, от либретто до последней ноты, и не только писать, но и ставить.
Не существует театра, который не испытывал бы нужды в деньгах, а Павел Мартынович, который обладал баснословным состоянием, был необычайно щедр. Свои прихоти он оплачивал, не считая ни меди, ни золота.
Само собой, Скавронский брал на себя все расходы по постановке своих творений, но еще и платил немалые суммы актерам, чтобы они не отказывались от своих партий, которые оскорбляли их музыкальный вкус и слух. Кроме того, нужно было откупить полтеатра для клакеров, которые обязаны были представлять восторженных зрителей. Они неистово аплодировали и усердно заглушали свист и шиканье независимых меломанов, являвшихся на представление графских опер как на необычайно карикатурное зрелище.
Вообще всю свою жизнь Павел Мартынович подчинял этой страсти. Скажем, даже кучер, вывезенный из России, был обучен музыке. Он басовитым речитативом осведомлялся у барина, куда следует ехать. Своей густой октавой он нередко пугал прохожих, когда на певучие вопросы графа начинал с козел давать певучие ответы. Метрдотель распевал меню обеда или ужина; официанты, разливая после каждого блюда вино, хором извещали о названии предлагаемого ими напитка. Словом, даже обеды Скавронского, чудилось, происходили не в роскошном его палаццо, а на оперной сцене.
Юлия всегда любила музыку, особенно – итальянскую, и в Неаполе Литта впервые за долгие месяцы увидел проблеск оживления в ее глазах.
Здание оперного театра было недавно
Неаполитанское королевство, объединяющее прилегающие к Неаполю области, существовало с 1282 по 1816 г., когда оно вошло в состав Королевства Обеих Сицилий.
