стыдясь. Рыжие легко краснеют, и в данный момент принц был больше похож не на тыковку, а на наливной помидор.
– Кейт работящая, она работает в колл-центре и на хорошем счету у начальства, – бормотал он себе под нос.
– Да по сравнению с ее раскидистым четырехсотлетним генеалогическим древом виндзорская родословная покажется хрупким саженцем!
– Она совсем не надменная задавака, она такая милая, приветливая к людям, ко всем, даже к простому режиссеру-документалисту…
– Подумать только, столько трудностей преодолели, брали с директоров школ и колледжей, с офицеров Королевских военно-воздушных сил, где ты служил, расписки о неразглашении, паспорт с маминой девичьей фамилией делали, и для чего? Чтобы в конце концов ты выбрал самую настоящую принцессу?
– Я же не виноват, что она оказалась дочерью самой Василисы Прекрасной! А вы знаете, Дженни, как я отношусь к Василисе. Я когда услышал – все, пропал! Ко мне словно бы вплотную подошел купидон и расстрелял в упор.
– Странно, что для тебя это известие – о маме Екатерины – стало сюрпризом, в свое время эта история про сбежавшую цесаревну и ее маленькую дочку наделала много шума. Бабушка тебе всегда говорила, что ты должен больше интересоваться внешней политикой и историей других стран. Ох, Генри, Генри… – снова вздохнула миссис Смит. Выговорившись, она немного успокоилась и взяла с дальнего столика блюдо с его любимым печеньем. – Неужто ты и правда хочешь жениться?
– Я-то хочу, – подтвердил принц, грызя печенье. – Но до сих пор не знаю, согласна ли Кейт.
– Ты не говорил с ней после эфира?
– Не удалось. Мне за несколько часов аннулировали рабочую визу и вышвырнули из страны. К великой княжне так и не подпустили. Пока она в полной власти телевизионщиков! В Екатерининском дворце – как в темнице. Если честно, Дженни, я даже не уверен, взаимны ли мои чувства к ней.
– Тыковка моя, конечно же взаимны! Ты же такой хороший мальчик, просто чудо! Шалунишка, конечно, и крошками вот весь, как всегда, обсыпался, – погрозила пальчиком миссис Смит; Генри торопливо отряхнул пиджак, – но умница, такой старательный, талантливый.
– О Дженни, но ведь конкурс все еще продолжается! – воскликнул Генри, дожевав печенье. – Вдруг она влюбится в Алекса? Он классный парень. Или соблазнится миллионом рублей в комплекте с графом. У меня миллионов нет.
– У тебя есть искренние чувства, а для девушки это важнее. И раз уж затеял дело, мальчик мой, нужно идти до конца.
– Вот поэтому, собственно, я и записался к вам на прием, Дженни.
– Только поэтому? – лукаво спросила миссис Смит. – А я думала, соскучился.
Генри смутился.
– Конечно, соскучился.
– По печенью?
– О Дженни, ну что вы! По вам, не только по вашему печенью. Вы же моя фея-крестная, и я снова к вам с просьбой.
– Передать еще печенья?
