из кабинета, мне же взглядом предложили занять свободное место. Едва я сел, Александр Сергеевич деловито кашлянул, покосился на Лёху, заговорил:
– Как настроение, кадет Костров?
– Отличное, господин полковник, – отрапортовал я, вызвав у Лёхи сдавленный смешок.
– Славно. Что ж, посовещавшись с Алексеем Владимировичем, мы пришли к консенсусу. Блок памяти в вашем сознании необходимо снять. Для этого и был вызван соответствующий специалист.
– Значит, это тот самый мозгоправ? – я с любопытством глянул на незнакомца. Он приветливо кивнул.
– Дмитрий Павлович Верёвкин. В прошлом – семейный психотерапевт, ныне же практикующий маг-менталист, – пояснил полковник. – Если верить словам Алексея Владимировича, блок в вашем сознании довольно сильный, и могут быть некие последствия. Поэтому я должен спросить: вы готовы рискнуть?
Я задумался. С одной стороны, пока что мне слабо представляются все эти колдовские штучки, пусть и был свидетелем того, как Лёха использовал телепорт. Поэтому гляжу на всё как бы через призму, будто бы и не со мной происходит эта мишура, а с кем-то другим.
С другой же, добродушного вида Дмитрий Павлович собирается ковыряться в моей голове, которой я дорожу. Зря, что ли, накапливал в неё знания двадцать с лишним лет? И если он что-то там повредит, я могу стать пускающим слюни идиотом.
Но есть и третий момент – любопытство. Мне интересно, кто и зачем наложил блок на мои воспоминания. Что там можно блокировать? Случайно увидел то, что не следовало? Или узнал? Непонятно. Но жутко интересно.
Мне не мешали, но в глазах Александра Сергеевича я видел тревогу. Полковник сомневался во мне, наверняка считал, что в присутствии Лёхи я буду на стороне друга. Оно, в общем-то, справедливо, вот только мы заключили с Лисицыным контракт, и теперь я принадлежу корпусу. Это целиком меняет вектор.
– Готов, – сказал я, и порадовался тому, что голос даже не дрогнул. Во взгляде Лёхи мелькнуло удивление, оно же показалось и в глазах полковника.
– Хорошо. Дмитрий Павлович, можете приступать. Алексей – на вас защита от всплесков. Я же поставлю экран, – распорядился Лисицын.
Верёвкин поднялся, подошёл ко мне. Лёха подобрался, неотрывно глядя на меня, сам же полковник направился к окну. Вокруг его фигуры мне почудилось фиолетовое свечение.
Он тоже маг?
Коротышка подвинул стул поближе, сел напротив меня, буквально впился взглядом. Его карие глаза показались двумя острыми льдинками, готовыми пробурить отверстие в моей голове.
– Смотрите мне в глаза, – тихо попросил он. И я послушался.
Сначала ничего не происходило. В комнате воцарилась тишина, слышно было только, как где-то за окном, далеко, пролетел самолёт. Я смотрел на Дмитрия Павловича, он на меня.
В конце концов, мне это надоело. Открыв рот, чтобы возмутиться, я вдруг почувствовал, как омут карих глаз расширился,
