финального дуэта «Спроси себя сам»: «Вы правда считаете, я застрелился, Из пистолета в затылок?..». И тут же подхватывала Ульрика: «Я похожа на ту, что подпрыгнет повыше, Чтобы шеей поймать петлю?..».
Вступали барабаны, и вал музыки накрывал зал. И на каждом представлении (увидев, как сыну понравилось, отец водил Даньку на «Звезду и автомат» несколько раз), песня строчка за строчкой, медленно, но верно поднимала людей с их кресел. В последние секунды рок-оперы, во всем зале ни разу не оставалось никого, кто бы сидел на месте.
«…Признавать ли ошибки? Сожалеть ли о том, Что в кровь разбились мечты?..». Музыка обрывалась и в зале повисала секунда гробовой тишины, а потом прожектора заливали зрительный зал безжалостно слепящим белым светом, бочка-барабан оглушительно (раз! – два! – три! – четыре!) бухала и из безжалостного сияния мужской и женский голоса пропевали ослепленным зрителям последние строки: «Но на главный вопрос Ответишь себе только ты!…».
Данька вздохнул. Недавно завсегдатаи первых мест хит-парадов и обладатели нелепейшего названия «Валькирии Вавилона» записали кавер-версию этой песни, но, по мнению Даньки, любая попытка превзойти оригинал была заранее обречена на провал.
Он поднял глаза на памятник. Как и много лет назад, на фоне бегущих по синему небу Метрополиса безупречно пушистых облаков, две бронзовые фигуры на постаменте рвались навстречу друг другу, чтобы слиться в объятии. Руки встречали руки, пронзая стену одиночной камеры. Стену, которую скульптор сделал из особого сорта стекла: под одним углом оно казалось серой бетонной плитой, а сделай два шага в сторону – и непреодолимая преграда превратится в прозрачный воздух. В детстве, когда они приезжали на Метрополис, Данька очень любил ходить вокруг памятника, наблюдая за тем, как преграда, разделявшая влюбленных, тает, превращаясь в ничто.
Данька улыбнулся. Он был благодарен этому памятнику за воспоминания, которые помогли ему принять решение.
У него получится. Ведь никто не знает, на что способен человек, исчерпавший терпение.
Глава пятая
Дороги на Ленту-5
– Думаешь, Данька так спокойно и уедет в свое училище?
Яр Гриднев промолчал.
– Ага! Жди! – ответила за него Аккеру Нинель. – Ты же сам всё на корабле видел: с нами не разговаривает ни в какую, глаза горят, желваки ходят. Весь рейс в спортзале грушу колотил да на шпагате сидел.
Яр молча смотрел в окно гостиничного номера небольшого отеля в центре Нант-Петербурга, разглядывая пешеходную Джеронимо. После привычного для Метрополиса короткого и теплого летнего дождя от мокрых камней мощеной под старину улочки поднимался едва заметный пар.
– Натворит дел… – задумчиво продолжила Нинель.
– И ты бы его взяла? – спросил Аккер жену несколько резче, чем следовало. – Чтобы мы не о том, как девчонку вытащить думали, а следили, чтобы этот герой боевика пальбу не начал?
