демонстрировал могущество, но не показывал и десятой части того, чем владел на самом деле.
– Я хочу сказать, Хаджар, что знания, которые я получил о незримом и “Королевствах” за тридцать веков, постараюсь передать тебе за сорок лет, но… Твою душу, щенок, разорвал не ты сам. “Истинным королевством жизни” не обладает даже сестра короля эльфов. Истинное “Королевство смерти” забыто с тех пор, как запрещена некромантия. Так что…
– Так что кто-то достаточно могущественный, чтобы разорвать мне душу, это и сделал, – прошептал Хаджар.
– И не просто могущественный, щенок. А невероятно, невообразимо могущественный. Разбирающийся в столь тонких и глубоких мистериях, что никому из ныне живущих в семи империях не понять и их мелкой крупицы. Но меня напрягает нечто совсем иное.
– Что же?
– То, что кто бы это ни сотворил, он хотел сделать тебя сильнее, Хаджар. Выжив с половиной души, ты был лишен видения внешней энергии, практически полностью отрезан от незримого. Но даже так, пусть и на костылях метки духа меча, ты постиг “Королевство меча”. И пока ты сражался здесь, твоя вторая половина впитывала незримое как губка. И теперь, когда вы соединены, я предчувствую, что ты сможешь слить в себе зримое и незримое. То, что мы называем внутренней или внешней энергиями. Я верю, Хаджар, что ты сможешь лишь благодаря этому слиянию стать Повелителем, что и означает слияние двух энергий. А затем постичь и истинное знание. То, что сделает тебя тобой. И все то, что у простого адепта, как я, заняло бы даже больше тридцати веков, у тебя отнимет меньше одного столетия. И это благодаря тому, кто разорвал твою душу. Чего бы он ни желал, одно ясно точно – он хочет, чтобы ты стал сильнее. И как можно быстрее.
Хаджара прошибло холодным потом. Он сидел в глубокой медитации и видел, как жизнь в мире Земли проносится перед его внутренним взором.
Но, если верить словам всех, кто рассказывал ему о душе, получалось, что с возвращением второй половины он должен был вернуть и полные воспоминания о жизни на Земле.
Но этого так и не произошло. Он все так же помнил все, что с ним произошло. Со все теми же эмоциями. Теми же впечатлениями. Лишь четче стала ненависть, которую он питал ко всем людям; одиночество, к которому он привык и даже полюбил; ярость от того, что кто-то пытался посягнуть на его право на жизнь.
Четче, но ничего более существенного.
И тут он вспомнил скрип колес машины, в последний момент отвернувшей от его кресла-каталки. Вспомнил, как на него падала стойка в больнице, но, будто на что-то натолкнувшись, отлетела в сторону. Вспомнил, как прогнившая проводка в детском доме заискрила в его каморке, а затем резко погасла.
И еще десятки таких случаев.
Именно это и породило его ярость.
Ему казалось, что сам мир неустанно пытается стереть его из реальности, а он ему противостоит. Но сейчас Хаджар внезапно понял, что это не он противостоял миру.
Все те годы, что он провел на Земле, кто-то стоял за его плечом. Кто-то его оберегал. Вел по пути,
