с маленькой вырезки из «Дейли мейл». Это был снимок Фионы Флери с престарелой матерью под общим заголовком: «В поисках Эссекского Мясника: „Это были мы“». Ни одну из женщин никто не спутал бы с Марго Бамборо: дочь, свойского вида особа, была рослой, широкой в кости, без намека на талию; мать ссохлась и поникла от старости.
– Первое, что приходит в голову: пресса постепенно утрачивала доверие к Биллу Тэлботу, – сказал Страйк. – Через пару недель после этой публикации газеты уже жаждали крови, что, вероятно, не способствовало восстановлению его психического здоровья… ну ладно. – Его большая волосатая рука лежала на стопке бумаг. – Давай вернемся к единственному неопровержимому факту, который у нас есть: без четверти шесть Марго Бамборо была жива и находилась в амбулатории.
– Ты хочешь сказать «в четверть седьмого», – поправила Робин.
– Отнюдь, – сказал Страйк. – Последовательность уходов с работы такова: в десять минут шестого – Дороти. В половине шестого – Динеш Гупта, который перед уходом видит Марго через открытую дверь ее кабинета и проходит мимо Глории и Тео. Глория идет к Бреннеру спросить, не согласится ли он принять Тео. Бреннер отказывается. Из кабинета появляется Марго и придерживает дверь для последних записанных на тот день пациентов, матери с ребенком, которые тоже идут к выходу через регистратуру мимо Тео. Марго сообщает Глории, что охотно примет Тео. Бреннер, буркнув: «Вот и славно», уходит в без четверти шесть. Все, что происходило дальше, известно нам только со слов Глории. Она – единственная, кто утверждает, что Тео и Марго вышли из кабинета живыми.
Робин, поднеся бокал к губам, замерла.
– Продолжай. Не хочешь ли ты сказать, что они вообще не уходили? По-твоему, Марго и ныне там – лежит за плинтусом?
– Нет, в амбулатории поработали кинологи со служебными собаками – исследовали все помещение и задний дворик с садом, – ответил Страйк. – А как тебе вот такая версия? Глория потому столь упорно предлагала считать Тео женщиной, а не мужчиной, что он – мужчина – был ее сообщником в убийстве или похищении Марго.
– Может, если она рассчитывала скрыть его мужской пол, разумнее было бы вписать в журнал не «Тео», а какое-нибудь женское имя? И потом, зачем хлопотать за Тео перед доктором Бреннером, если она, в сговоре с этим самым Тео, собиралась убить Марго?
– Оба вопроса – не в бровь, а в глаз, – признал Страйк, – но, скорее всего, Глория наперед знала, что Бреннер, изворотливый старый черт, откажет, и пыталась усыпить бдительность Марго. Сделай одолжение, выслушай. Безжизненное тело неподъемно, сдвинуть его с места нелегко, а спрятать еще труднее. А о живой, сопротивляющейся женщине и говорить нечего. Я видел в прессе фото Глории – «сущая фитюлька», как сказала бы моя тетя, а Марго была достаточно рослой. Очень сомневаюсь, что Глория могла ее убить без посторонней помощи, а уж поднять – просто исключено.
– Но по словам доктора Гупты, Марго и Глория были довольно
